– Даже когда Вероника находится в соседней комнате, – поведала Виктория, – мне до жути ее не хватает, ведь только я знаю, чем она живет, чем дышит. И только я могу рассказать о ней то, чего другие не знают. Спрашивайте, если хотите, я вам отвечу!

Однако Лорен спрашивать не стала. Она поблагодарила нас всех за визит и сказала, что о результатах уведомит Веронику письмом.

17.30

Прогулка по району Квинс – просторному, безмятежному, хорошо озелененному.

– Это не самая престижная часть Нью-Йорка, – высокомерно заявляет Виктория.

Вероника кивает в подтверждение.

Хорошо, я не успела сболтнуть, что мне здесь больше нравится, чем на Манхэттене!

Переходя через дорогу, непроизвольно хватаю за руки обеих девочек. Вероника относится к этому индифферентно, в то время как Виктория свою руку решительно высвобождает с досадливой усмешкой:

– Алекс, не надо, я не ребенок!

– Прости, Вика, – объясняю я, – это так, инстинктивно…

Заходим перекусить в пиццерию. Мне приятно угостить дочек Грегори.

Заказываю себе греческий салат и стакан грейпфрутового сока. Вероника – кусок пиццы «Маргарита» и большую колу. Виктория – порцию блинчиков с кленовым сиропом и молочный коктейль. При этом она просит меня не выдавать ее отцу. Да, конечно! Разумеется! Столько холестерола… Он этого не переживет.

– Алекс, расскажи о своем сыне, – просит Вероника.

С удовольствием рассказываю. О шалостях и хулиганствах, об умении выкрутиться из любой запутанной ситуации, о его врожденной музыкальности и отчаянной неусидчивости. Ощущаю подступающие к глазам слезы. Как бы Димке понравилось здесь, за одним столом с нами. Надо позвонить в Москву, узнать, как там мой мальчик? Мы не виделись целую вечность!

Подзываю официанта. Расплачиваюсь.

– Ты положила ему чаевые? – строгим шепотом спрашивает Вика. – У нас принято обязательно оставлять десять процентов от счета.

Тебя, Аля, предупреждали про семью тиранов? То-то же!

19.00. Манхэттен

– Ну, дети, докладывайте, как прошло интервью? – Грегори встречает нас в распахнутом домашнем халате, демонстрируя свою развитую боксом грудную клетку.

– Все прошло very well, – отвечает Вика за всех и принимается в подробностях передавать диалог с Лорен.

– А как вела себя Алекс? – с хитрой улыбкой интересуется Грегори. Наверное, ему кажется, что это остроумно.

– Alex was so awesome, – говорит Вероника.

На языке тинейджеров это сильная похвала!

– Да, – подтверждает Виктория, – Alex вела себя cool! Played it cool.

20.00

Российско-американский дипломатический прием в генеральном консульстве Нью-Йорка.

– Хочу, чтоб ты знала, Алечка. С тех пор как я развелся, ни одна женщина ни разу не присутствовала на подобном мероприятии вместе со мной.

– Какая честь! – восклицаю я.

– Это правда, – подтверждает Грегори, – так что, осваивайся потихоньку, скоро ты будешь сопровождать меня повсюду как законная супруга.

При входе нам предлагают по бокалу вина.

– Постарайся растянуть, – рекомендует Грегори приглушенно, – на весь вечер.

Смотрю на него с удивлением.

– У нас говорят: «Чем меньше – тем изысканнее», – поясняет Грегори.

Едва мы переступаем порог зала приемов, Грегори попадает в круг желающих с ним пообщаться. Он всем меня представляет. Я чувствую пиетет окружающих. Некоторые вручают мне свои визитки.

Народу в зале довольно много. Публика солидная, в основном мужчины. Все, неспешно переговариваясь, перемещаются по залу. Не суетясь, не толкаясь, беседуют негромко, с любезными улыбками на лицах.

В центре стоит стол с огромной многоярусной десертной вазой. Никто не разрушает фруктово-ягодное изобилие и не расхватывает с остервенением тартинки и пирожные, разносимые официантами.

– Привет, – раздается сбоку жеманный голосок. Он принадлежит ярко накрашенной брюнетке с бокалом мартини в руке. Грегори отчего-то напрягается и, решительно взяв меня за руку, уводит в противоположную часть помещения, едва кивнув ей в ответ. Оставшиеся два с половиной часа я слоняюсь как привязанная за Грегори по залу. Всем любезно улыбаюсь. Изредка отвечаю ничего не значащими фразами на ничего не значащие вопросы. И везде натыкаюсь на сверлящий взгляд загадочной брюнетки.

Скорее всего, это одна из тех дам, кто до безумия мне завидует.

Из тех самых, что страстно мечтают оказаться на моем месте!

9.00. Пятница. Нью-Йорк

Грегори арендовал новенький Buick Regal с тысячным пробегом, оплатил страховку (еще двести долларов!) и сам сел за руль.

– Я везу ценный груз в количестве трех прелестных головок, – объяснил Грегори столь высокую цену за двухдневную страховку, – и потому рисковать не намерен.

Мы забрали девочек и дружно тронули в уик-энд. Помимо нас, в просторном «Бьюике» могли бы уместиться еще четверо, и нам не было бы тесно.

– Я предпочитаю большие автомобили, – пояснил Грегори, – они самые надежные.

– А я обожаю маленькие, компактные, маневренные, – зачем-то возражаю я.

– В Европе, возможно, было бы удобнее иметь небольшой автомобиль, – говорит Грегори. – Здесь – другая история.

У американцев во всем присутствует гигантомания, вот как называется эта история!

– Ты водишь машину, Alex? – интересуется Виктория.

– Нет, – честно отвечаю я, – но всегда втайне мечтала об этом.

– Никаких проблем, – говорит Грегори, – отправлю тебя на курсы, получишь права, куплю тебе авто.

– Здорово! – радуюсь, как ребенок, и любопытствую: – А какое именно?

– Непременно американского производства: так мне будет спокойнее.

– Ford? GMC? А быть может, Dodge? – перечисляю я со знанием дела.

– Why not? – улыбается Грегори моим автомобильным познаниям.

– А почему ты до сих пор не приобрел машину для себя? – удивляюсь я.

– Нет такой надобности. На работу, как ты знаешь, люблю ходить пешком. В иные места меня возят. Да и такси всегда можно взять.

Он ведет «Бьюик» спокойно, уверенно. Я и не подозревала, что настолько умело, не имея ежедневной практики, можно управлять этакой махиной! Впрочем, все, за что бы Грегори ни брался, получается у него превосходно. Мне, безнадежной нескладухе, сложновато будет соответствовать такому умельцу. От него не ускользнет ничего. Надо продумывать каждое слово. Не болтать лишнего. Любое движение и даже мысль подвергать цензуре, прежде чем выпустить на волю. Отфильтровать фантазии. И не забывать держать спину. Вон как девочки трепещут! Да и остальные стараются соответствовать высокой чести находиться рядом. За что же мне такая честь, интересно знать?