В отличие от Коперника, который не раскрывал в книгах своего мыслительного процесса, Кеплер делился с читателями многими подробностями своих успехов и неудач. Он восторженно переживал для них «божественное исступление» своих экстатических озарений, просил посочувствовать всему тому отчаянию, которое он вытерпел. «Если вас утомил этот нудный рассказ, — замечал он по ходу описания своей пятилетней «войны» с Марсом, — пожалейте меня, проведшего по меньшей мере семьдесят измерений, потратив массу времени». Иногда он чувствовал себя потерянным, «размышляя в сомнениях, как двигаться дальше, подобно человеку, который не может собрать шестерни разобранной машины».

Кеплер знал, кто являлся автором неподписанного обращения «К читателю» на первых страницах «О вращениях». Его подержанный экземпляр первого издания содержал имя Андреаса Осиандера, начертанное прямо над уничижительным текстом первым владельцем книги — нюрнбергским математиком, который был связан с Ретиком и Шёнером. Кеплера утверждения Осиандера задели особенно сильно. В 1609 году, опубликовав свою «Новую астрономию», в которой призывал к науке, основанной на физических силах, он обратился к Осиандеру и раскритиковал его на обороте титульной страницы. Теперь все узнали личность анонимного «адвоката» Коперника. «Это совершенно абсурдный вымысел, — упрекал его Кеплер, — обосновывать явления природы ложными причинами. Но у Коперника такого вымысла нет».

По собственной оценке Кеплера, его новаторское достижение состояло в «неожиданном переносе всей астрономии от вымышленных кругов к естественным причинам».

Кеплер упразднил древние идеальные круги, хотя и не расстался с пятью правильными геометрическими телами, хранившими пространство между орбитами планет (эту концепцию он едва не реализовал в серебре в виде этакого «космического фонтана» для своего покровителя герцога Вюртембергского). Он так и не нашел причины отказаться от этого фантастического образа вселенской гармонии. Не предал он и своей лютеранской веры, хотя ему неоднократно приходилось переезжать и менять работу, чтобы избежать обращения в католичество по настоянию местных властей. Эти убеждения помогли ему преодолеть и трудности его дела, и смерть первой жены и восьми из двенадцати детей, и суд над матерью по обвинению в колдовстве, и начало Тридцатилетней войны.

«О Ты, Бог Творец, светом природы пробудивший в нас тягу к свету благодати, — молился Кеплер, заканчивая свою книгу «Гармония мира» в 1619 году, — если я слишком поспешил, восхищаясь красотой Твоих творений, или если я гнался за собственной славой среди людей, занимаясь трудом, который должен был славить Тебя, будь милосерден и прости меня; и сделай так, чтобы эти аргументы ни в чем не помешали Твоей славе и спасению душ».

Вместе с законным правом пользоваться собранными Тихо данными Кеплер получил титул придворного математика императора Рудольфа II, а также поручение составить новые, улучшенные астрономические таблицы в честь императора. «Рудольфовы таблицы», изданные в 1627 году, действительно намного превзошли выпущенные ранее «Прусские». Если раньше погрешность в предсказаниях могла достигать пяти градусов и иногда приводила к ошибке в датировании важного события (например, соединения планет) на сутки или двое, то «Рудольфовы таблицы» обеспечивали точность до двух угловых минут.

Хотя «Рудольфовы таблицы» превосходили «Прусские», первоначальная схема Коперника, согласно которой Солнце покоится внутри нескольких колец с планетой на каждом (напоминающая мишень для дартса иллюстрация, которую он нарисовал в своем манускрипте и опубликовал в «О вращениях»), оставалась на удивление уместной. Коперник явно задумывал это изображение как очень приблизительный план расположения планет, поскольку не включил в него еще более тридцати описанных в тексте кругов. Но теперь, когда Тихо очистил космос от твердых сфер, а Кеплер ликвидировал все до последнего эпицикла, та же самая схематическая иллюстрация вполне соответствовала реальной карте небес.

Видение Кеплера

Во время подсчета соединений Юпитера и Сатурна Кеплера посетило мистическое видение, которое навело его на мысль о том, что орбиты планет расположены в соответствии с пятью правильными (часто называемыми Платоновыми) телами. Куб, занимающий центральное место на этом изображении, определяет интервал между Юпитером и Сатурном.

В 1597 году в латинской переписке между Галилеем[18] и Кеплером, вызванной публикацией «Космографической тайны» Кеплера, итальянский профессор-католик признавал, что давно являлся «тайным коперниканцем», но не мог открыто поддержать его веру в движущуюся Землю из страха быть осмеянным коллегами. В своем ответе немецкий лютеранин призывал его присоединиться к прокоперникианскому движению: «Не лучше ли сообща тянуть повозку к месту назначения, объединив усилия?»

Галилей ответил Копернику молчанием. Лишь в 1610 году, после усовершенствования оптического инструмента, который он назвал телескопом, и обнаружения сквозь его линзы таких небесных чудес, как спутники Юпитера, Галилей во всеуслышание заявил о своей поддержке концепции Коперника.

Обнаружение Галилеем при помощи телескопа четырех крупнейших спутников Юпитера в январе 1610 года, описанное и схематически проиллюстрированное здесь его собственной рукой, послужило еще одним доказательством того, что Земля не является единственным центром движения во Вселенной

До того, как нововведения Галилея позволили улучшить примитивную подзорную трубу, инструменты помогали астрономам определять лишь положение небесных тел. Телескопы Галилея позволили наблюдателям кое-что узнать и об их составе. Например, лунный пейзаж вздымался скалистыми горами и проваливался в глубокие ущелья, примерно как поверхность Земли. Солнце выделяло темные пятна, собиравшиеся и скользившие по его поверхности, словно гонимые ветром облака. Телескоп еще больше нарушил спокойствие небес, показав неизвестные тела — не «новые» образования, такие как сверхновая звезда Тихо в 1572 году (или Кеплера в 1604-м), внезапно становившиеся заметными невооруженным взглядом, а никогда ранее не наблюдавшиеся объекты за пределами возможностей человеческого зрения, включая похожие на уши выступающие боковые части Сатурна и сотни тусклых звезд, заполнявших границы созвездий. Кроме того, у планеты Венеры обнаружилась смена фаз (от серпа до полного диска), что, без всяких сомнений, свидетельствовало о ее вращении вокруг Солнца. Фазы Венеры одинаково хорошо вписывались в системы Тихо Браге и Коперника, а вот Вселенная Птолемея не могла объяснить такого феномена. Галилей опубликовал свои выводы. Тоненький «Звездный вестник», в котором разъяснялось «послание звезд», разошелся за неделю после того, как был напечатан в Падуе в марте 1610 года. После этого Галилео не успевал строить телескопы, чтобы удовлетворить спрос.