Я прильнул глазами к окулярам бинокля и посмотрел не прямо на горизонт, а немного выше его и смог различить нашу приближающуюся добычу.

– Фил, я разглядел их с мостика. Джим, посмотри через ДПЦ.

Стоявший вместе со мной на мостике Джим Хэмлин отложил бинокль и прильнул глазами к массивным окулярам датчика пеленга на цель, который передает данные вниз группе управления огнем в боевой рубке.

Прошла долгая минута, прежде чем он заговорил:

– Я запеленговал их, командир. Засек первое большое судно. Не вижу эскорта.

– Хорошо, Джим. Фил, у тебя есть на радаре эсминец?

– Да, сэр. Он все еще впереди. Он может направляться сюда.

В тот же миг, к нашему ужасу, зажегся свет маяка. Он был вне нашего левого траверза, поэтому силуэт лодки не вырисовывался от его света, но такое зрелище нервировало. Враг был повсюду вокруг нас в темноте – на суше и на море. И не означал ли этот свет, что водное пространство вокруг мыса, где мы находились, было заминировано? Не был ли сам маяк предназначен для того, чтобы указать путь конвою в минном поле, на которое мы можем наскочить в любую минуту?

Сам эсминец стал теперь смутно виден – маленькое пятно прямо впереди громады первого танкера.

– Фил, что он делает?

– Он все еще там, командир. Нет, погодите, он поворачивает.

Я перевел дыхание. Куда он повернет?

– Дистанция до эсминца шесть, два, три, пять. – Было слышно, как докладывал оператор радара. – Дистанция до эсминца шесть, два, семь… Дистанция шесть, два, семь, пять.

Я облегченно вздохнул. Эсминец направлялся назад к правому флангу конвоя. Он не пересекал его курс.

Теперь уже Джим Хэмлин передавал выверенные данные по пеленгу в группу управления огнем. Конвой прекратил свой зигзагообразный маневр у прохода между островом и маяком, и, когда подошло время действовать, условия были великолепными, почти классическими: ночная атака в надводном положении, отсутствие эскортных кораблей с нашей стороны, цель не идет зигзагом и, благодаря долгому преследованию, абсолютно идеальный расчет курса и скорости цели.

– Открыть передние крышки аппаратов. – Я отдал эту команду шепотом, не в состоянии отделаться от ощущения, что, если мы так четко видим цели впереди нас, они, конечно, тоже должны видеть нас, даже несмотря на то, что острый нос нашей лодки смотрел прямо на них, а силуэт сливался с сушей позади нас. – Фил, выстрелим тремя торпедами по идущему впереди судну… Потом Джим повернет на второй, и мы выпустим три другие торпеды по нему… Затем повернем направо и сделаем четыре выстрела из кормовых аппаратов по третьему судну.

Это означало проигнорировать четвертый танкер, но танкеры были такие большие, что по меньшей мере три торпеды требовалось на каждый, чтобы обеспечить успех.

– Есть, сэр. – Голос Фила становился все возбужденней.

Восходящая луна постепенно выползала из гряды облаков, закрывавших ее. Она была прямо за нами, так что в этот заключительный момент наш силуэт вырисовывался для судов конвоя в ее тусклом свете. Но мысль о том, что нас могут увидеть, теперь меня не особенно беспокоила. Не было места для физической слабости и власти эмоций, а было только осознание того, что мы призваны предпринять атаку и предпримем ее, что бы ни произошло. Судьба на нашей стороне, в противном случае мы бы никогда так далеко не забрались.

Массивные суда напирали, казалось почти нависая над нами. Когда дистанция сократилась до тысячи пятисот ярдов, я переговорил с Джимом:

– Задержись на средней части идущей впереди цели. Мы готовы к выстрелу. – Затем сказал Филу: – Хорошо. Давай залп, когда будешь готов.

Фил и группа управления огнем рассчитают время стрельбы, подготовят залп и сделают всю оставшуюся работу. Я ждал с чувством странного умиротворения того, что сейчас произойдет.

– Первый, пли. – Голос Фила приглушенно раздавался над люком. – Второй, пли… Третий, пли.

Джим Хэмлин навел ДПЦ на второе судно.

– Пеленг… на цель.

– Хорошо, Фил, приготовиться… приготовиться… ладно, можешь давать залп.

– Четвертый, пли… Пятый, пли… Шестой, пли.

В то время как он отдавал команды, мы услышали удар по первому судну и увидели вспышку, когда взорвалась торпеда.

Время молчания прошло.

– Полный вперед!

Мы использовали всю мощь своих двигателей.

– Право на борт!

«Флэшер» начала разворачиваться кормой. Мы почти завершили разворот, когда услышали щелчок… Бу-ум! И второй танкер получил торпедный удар, который вызвал ужасающий взрыв.

Я открыл рот от изумления. Никогда в жизни не видел подобного огня: танкер водоизмещением в десять тысяч тонн с грузом нефти, которая вспыхивала даже выброшенная в воздух от удара торпеды. Почти в тот же момент первый танкер оказался объят пламенем.

В ярком зареве пожара мы выглядели как актеры на сцене. Эскортные корабли, деревья на берегу, даже заклепки на судах как будто испускали снопы света вокруг нас. А посреди сцены была «Флэшер», с палубой, залитой таким ярким светом, что он почти ослеплял. Джим Хэмлин, как благоразумный человек, схватил свой бинокль и направился к люку, полагая, что и мы в спешке последуем за ним.

Но я наслаждался триумфом, который для меня был более личностным, чем какой-либо другой, испытанный мной в сражениях. Что бы ни произошло, никто теперь не мог обвинить меня в трусости. Я избавил себя от бремени вины, свалившейся на мои плечи, которое я ощущал весь день. В этот момент мне было наплевать, пойдет «Флэшер» ко дну или нет. Я схватил Джима, когда он направлялся к люку, точно так же, как когда-то Маш Мортон схватил меня, и потащил его обратно. И в этом ослепительном свете мы, тщательно прицелившись, дали залп из четырех торпед по третьему танкеру, а затем почти бесстрастно запустили двигатели и взяли курс на юг.

Мы отправились не раньше, чем взорвался третий танкер. Когда пламя трех горящих судов пошло по воде, четвертый танкер, пока целый, но отчаянно дававший задний ход своим машинам, по инерции шел вдоль побережья на третий. Был ли он благополучно отведен назад или нет, мы так никогда не узнали.

Примерно в миле от них эскортные корабли выглядели как игрушки на залитой красным светом воде. Эсминец, который постепенно отходил назад вдоль правого фланга конвоя, пока не оказался почти на траверзе четвертого танкера ко времени атаки, теперь стоял в стороне на расстоянии двух миль от нашего левого борта по носу и почти на траверзе.

Теперь он развернулся и, так же как и мы, взял курс на юг. Его действия сразу же привели к разногласиям между Филом и мной.

– Фил, этот эсминец совсем близко. Он готовит носовое орудие к бою.

– Да, сэр. Командир, разве мы не можем взять влево? Мы на очень опасном мелководье.

– Ради бога, нет, Фил, нам нельзя влево. Нам нужно уйти от эсминца.