Что вернулось бы к жизни? Этого я не знала. Конечно, душа Жюстины давно покинула мир смертных. Она освободилась от жестокости, разлучившей ее с телом, и воссоединилась со своим любимым Уильямом, чтобы заботиться о нем после смерти так же, как при жизни. Была бы эта воскрешенная Жюстина тенью? Тенью с разумом и сердцем Жюстины, но без доброты и любви, которые вдыхали в них жизнь?

Возможно, поэтому чудовище с такой легкостью убило ребенка. Да, Виктор мог создать живое существо. Но он не мог наделить его душой, высокой моралью, тем, что отличало нас от животных. Вот почему его эксперимент был победой и одновременно сокрушительным, головокружительным поражением.

Я притушила лампу, взмолившись, чтобы Виктор не заметил ее отсутствия. Я не хотела встречаться с ним, пока не разберусь в собственных чувствах. Как иначе я могла бы помочь ему разобраться в его чувствах? Выглянув в маленькое окошко с толстым кривым стеклом, я увидела, что он несет с собой другой фонарь. Только бы он не пошел сюда! Мои молитвы были услышаны: он зашел в дом. Одна стена у дома с пристройкой была общая, и я услышала его приглушенные шаги.

А потом я услышала другие шаги. Они были куда громче, а их ритм выдавал нечеловеческую природу того, кто их делал.

Я могла бы развеять свои страхи логическими суждениями – мы были так далеко от цивилизации! Как чудовище могло сюда попасть? – но одичалая бесприютность этого острова буквально кричала, что в этом месте я не найду ничего благого. Я знала, что чудовище рядом. Я съежилась от страха и припала ухом к стене. Если чудовище решит сперва проверить, как продвигается работа над его подругой, оно меня обнаружит. Я вздрогнула от облегчения, услышав, как дверь в дом снова открылась. Желать, чтобы вместо меня иметь дело с чудовищем пришлось Виктору, было эгоистично, но для меня оно представляло куда большую опасность.

– Гнусный демон, – донесся через стену голос Виктора. – Зачем ты пришел?

Чудовище ответило так тихо, что я не разобрала ни слова.

– Я никогда не сотворю уродства, подобного тебе. Оставь меня и больше не возвращайся.

Они отошли от стены, и дальнейший разговор расслышать я не смогла. Виктор был взбешен, а невнятный, натужный голос чудовища невозможно было разобрать. Я представила, как оно скрипит и ворочает языком, вынуждая Виктора напрягать слух в попытке его понять.

Наконец Виктор закричал:

– Довольно, дьявол! Не отравляй воздух своими злобными речами. Я не желаю больше иметь с тобой дел, и я не трус, чтобы испугаться твоих угроз. Оставь меня. Ничто не изменит моего решения.

Мое сердце запело. Хотя я унесла Жюстину из лаборатории, очевидно было, что Виктор уже раскаялся в своей готовности подчиняться чудовищу. Он бы не стал возвращать ее к жизни даже без моего вмешательства.

И в этот момент я отчасти поняла, что подтолкнуло Виктора к этому решению. Ведь как только я удостоверилась, что Жюстина уже не вернется к жизни… я задумалась, а возможно ли ее вернуть.

Если бы я знала, что ее можно вернуть – пусть даже без души, только сердце и разум, – не стала бы я просить об этом Виктора?

Соблазн был сильнее, чем мне хотелось признавать. Я так долго боролась, так мало любила – и готова была сдаться и нарушить, ни много ни мало, божественные законы. Я допускала мысль об использовании созидательной силы, которая уже доказала, что ведет к одному только разрушению. Насколько же тяжелее, должно быть, приходилось Виктору, который был способен своими руками возвращать мертвых к жизни? Насколько тяжелее ему было сопротивляться желанию шагнуть за естественные пределы нашего бренного мира?

Но мы с ним знали цену, хоть я и продолжала притворяться, что не знаю. Решение я уже приняла. Если я расскажу Виктору, что я видела, ему придется объяснять мне, что он сделал с телом Жюстины и что собирался сделать потом. Я не хотела об этом говорить.

Никогда.

Виктор может сохранить свой секрет. Я дам ему эту возможность, и тогда я смогу простить его и продолжить любить.

Дверь в дом распахнулась, и я наконец смогла услышать, что говорит чудовище. К моему удивлению, его голос, хотя и слишком низкий, чтобы принадлежать человеку, сопровождался красноречием, подобного которому я еще не слышала:

– Твои дни будут полны ужаса и страданий! Скоро разразится гроза, которая навсегда уничтожит твои замыслы. Ты лишил меня всего, оставив лишь месть – месть, которая отныне будет мне дороже света и пищи! Я могу погибнуть, но сперва ты, мой тиран и мучитель, проклянешь солнце, которое смотрит на тебя и видит то, что скрыто от других. Я, чудовище, что бежит от людских глаз, пока ты живешь открыто! Остерегайся, Виктор, ибо я буду следить за тобой с терпением змеи.

– Уходи! – Голос Виктора звучал холодно, как бесконечный ветер, атакующий остров. – Одно твое присутствие оскорбляет меня.

– Я ухожу, но запомни: я буду с тобой в твою брачную ночь.

Я задрожала от ужаса. Эти слова подтверждали, что главной его целью была я. Виктор все еще не был свободен от его требований – и никогда не будет.

Но до тех пор, пока у Виктора есть то, что нужно чудовищу, он в безопасности. Утвердившись в этой мысли, я сползла на пол. Виктор был в безопасности. Может, я и живу под невидимым клинком, который в любую секунду готов отделить мою душу от тела, но, пока я дышу, у меня есть цель – та же, что движет чудовищем.

Месть.

***

Я оглядела лабораторию. Пока Виктор в доме, уничтожить ее я не могу. И я была не готова ко встрече с ним. Он до сих пор считал меня ангелом, до сих пор был уверен, что защитил меня, скрыв от меня происходящее. Я не знала, какой будет его реакция, если он узнает, что это не так. Было очевидно, что он близок к критической точке, и любой неосторожный шаг мог спровоцировать слепую ярость или мучительную лихорадку.

Возможно, он решит, что это чудовище унесло тело Жюстины, когда он отказался продолжать свои темные манипуляции. Нужно было убедить Виктора, что я не имею ни малейшего представления о том, что он сделал. Если бы только я могла стереть все, что сделала и увидела!

Только я собралась тихонько пробраться назад к причалу, как шаги послышались снова. У меня перехватило дыхание. Неужели чудовище вернулось? Но нет. Это были шаги нескольких человек. Кто-то забарабанил в дверь дома.

– Что такое? – спросил Виктор.

– Мы арестовываем вас в связи с исчезновением Анри Клерваля. И хотим задать вам несколько вопросов о загадочных смертях, случившихся в этом районе.

– Немыслимо! – сказал Виктор. – Я не отвечаю за действия этого болвана. И уж тем более вы не можете меня за них арестовать!

Я молилась, чтобы у него не начался припадок. Если он потеряет контроль, они только утвердятся в своих подозрениях. Мне мучительно хотелось выбежать и рассказать им правду: Анри Клерваль сбежал залечивать разбитое сердце, а вовсе не исчез, а все загадочные смерти – это дело рук дьявола, который сеет кровавый хаос, чтобы превратить жизнь Виктора в кошмар.