— Готово!

Дальше произошло то, чего Алан, собственно, и ожидал. Как ни странно, он рассчитывал на коварство мятежного капитана. И расчет этот оправдался. Бунтовщики не спешили вытаскивать его наверх. И спустя короткое время в подземелье послышалось негромкое шипение. Этот звук издавал огонек, бегущий по бикфордову шнуру. Главарь мятежников решил взорвать обелиск вместе со звероловом, но одно коварство нашло на другое, как коса на камень. Воткнув конец подожженного шнура в одну из динамитных шашек, Алан стремительно вскарабкался по веревке к отверстию и выбросил ее за мгновение до взрыва. Наверху грохнуло.

Взрывной волной охотника швырнуло вниз, и он едва удержался на страховке. Опять оказавшись на полу подземелья, Алан услышал влажный шлепок и хруст. Подняв голову, он увидел тело одного из бунтовщиков, нанизанное на острую верхушку обелиска. Видимо, взрыв сбросил бедолагу в дыру. Увы, на этом злоключения зверолова не кончились. Веревка, которая связывала его с внешним миром, оборвалась и змеей улеглась возле ног. И это были еще цветочки. Спустя какое-то время сверху прозвучали выстрелы. Несколько пуль отрикошетили от твердого камня, из которого был высечен обелиск.

Когда выстрелы смолкли, послышал грозный окрик:

— Эй, ты! Грязный полукровка! — надрывался главарь бунтовщиков. — За убийство моих людей я возьму жизни двух ученых сморчков, а с мисс позабавятся товарищи погибших. Они как раз жаждут мести!

— Ты не посмеешь, Хоук, — отозвался Алан. — У меня есть еще две шашки, я взорву их и обрушу все это проклятое подземелье. Что ты тогда скажешь своим насильникам и убийцам? Что они пошли на преступление ради груды булыжников?

— Ничего. В крайнем случае они вытрясут с этого поверенного, Джонсона, все его доллары. Так что в накладе мои ребята не останутся.

В смутном свете, проникавшем в дыру наверху, зверолов увидел, как по ложбинкам и выпуклостям таинственного барельефа струится кровь пронзенного обелиском мятежника. Безумная идея осенила Алана Экзито. А что, если попытаться обратить ход событий вспять? Как это там шептал голос? Бог вечности пребывает в покое… Ягуар поджидает в засаде… Анаконда указывает направление… Бог времени ведет отсчет… Жертвенная кровь должна насытить богов, управляющих временем. Остается лишь провести пальцем по рисунку, дабы задать направление…

— О’кей, Хоук! — выкрикнул зверолов, нащупывая каменные письмена. — Я взорву обелиск. Только не трогай моих спутников!

— Давно бы так! — откликнулся тот. — Я прикажу не трогать их. Однако для тебя исключения не будет. Должен же я отомстить за гибель своих людей.

— До встречи в аду! — пробормотал Алан, и в этот момент тьму подземелья разорвала вспышка солнечного света.

Уровень десятый

— Полагаю, нам надо спуститься туда! — сказал мистер Дарвин. — Там мы будем меньше заметны и сможем подобраться к интересующим нас животным вплотную.

— А мы не заблудимся в этом тумане? — спросила его дочь.

— Заблудимся! — хмуро буркнул Алан. — И поэтому мы туда не пойдем.

— Позвольте! — запротестовал было профессор. — Не станете же вы отрицать…

— Стану! — отрезал зверолов и примирительно добавил: — Если вам так не терпится изловить пару динозавриков, загляните во-он в те кустики. Там что-то такое шуршало ночью. А заодно захватите с собой этих бездельников индейцев и пару небольших клеток.

Палеонтолог пожал плечами, подозвал нескольких проводников и решительно направился в указанном направлении. Его дочь окатила Алана презрительным взглядом и увязалась за папашей. Зверолов облегченно перевел дух. Древнее заклинание, высеченное на обелиске под пирамидой ацтеков, сработало. События вернулись к моменту принятия им рокового решения. Теперь они обойдут затянутую ядовитым серным дымом котловину десятой дорогой. Кто знает, какие опасности их еще поджидают на этом проклятом плато, но теперь уж точно людей не сведет с ума золотой мираж.

Радостные крики отвлекли его от неприятных воспоминаний. Из-за кустов показалась торжественная процессия. Индейцы несли на плечах жерди с раскачиваюшимися клетками, в которых сидели уже знакомые Алану детеныши хищного динозавра. Следом горделиво вышагивал профессор палеонтологии, собственноручно их изловивший, а его милая дочурка почти непрерывно щелкала затвором фотографического аппарата, изводя запасы фотопластинок. Вся экспедиция сбежалась смотреть на зубастых пленников. Кроме зверолова Экзито, который их уже видел.

Едва ажиотаж поулегся, Алан отдал новое распоряжение, которое удивило теперь всех. Он сказал, что отказывается от прежнего плана оставить в лагере часть людей, снаряжения и припасов и решил отправиться в путь всем отрядом. Разумеется, зверолов не стал называть истинной причины своего решения, так как на самом деле хотел увести отряд как можно дальше от вонючей кальдеры. А чтобы унять поднявшийся было ропот, который напомнил ему бунт из-за мнимых сокровищ языческого святилища, он сказал:

— У нас уже есть четыре зубастых гаденыша, так что с пустыми руками мы всяко не вернемся. А если по дороге прихватим еще парочку, считайте, что премиальные у нас в кармане.

Этими словами Алан угодил в точку. При упоминании премиальных матросы, солдаты и даже мало понимающие в денежных делах индейцы радостно завопили. Несостоявшийся главарь бунтовщиков капитан Хоук тоже довольно заухмылялся. Лишь оба естествоиспытателя и репортер газеты «Вашингтон-ревю» выглядели нерадостными. Видимо, им не хватало острых ощущений, а может быть, материала для репортажей и диссертаций. Но это их проблемы. В охотничьих экспедициях зверолов Экзито привык больше считаться с настроением рядовых участников лова, а не избалованных господ.

Судя по тому, как эти самые рядовые участники лихо принялись собирать палатки и упаковывать поклажу, его расчет оправдался и на этот раз. Через час отряд был готов к выступлению. Дабы удовлетворить также и господ ученых, Алан решил, что возвращаться к спуску с плато нужно другим путем, увеличив таким образом охват территории. А именно — переправиться через мелководную реку, где вчера они встретили стадо гребнеголовых ящеров, и обследовать ее противоположный берег. Это решение заметно подняло настроение естествоиспытателей и корреспондентки, так что равновесие в настроении охотников было достигнуто.

Однако на берегу реки возникла заминка. Завидев мутную желтоватую воду, что медленно текла между низких топких берегов, проводники-индейцы категорически отказались входить в нее. Они указывали на середину потока и все время повторяли одно и то же слово на своем языке. Зверолов хоть и не понимал наречия местных индейцев, но, имея большой опыт общения с аборигенами разных материков, догадался, что купание в реке для них табу. Ну, или, может, они считают, что в ней водятся злые духи. Неудивительно, ведь для многих индейцев даже сравнительно безобидные кайманы были воплощением темных сил.

Зная, что оспаривать суеверия — занятие в лучшем случае бесполезное, а в худшем опасное, Алан переубеждать дикарей не стал. Хочешь не хочешь, а все-таки