– Я вечером как раз приехал в санаторий… На такси. Чтобы отдать Максиму ключи от кабинета. Ну, тут и началось… Где именно находится сейчас Винников, я не знаю. Я вам звонил, кстати, но связь оборвалась!

– А чего так долго не выходил на связь?

– А как? Я бы связался и раньше, но не было возможности. Не работают ни сотовый, ни обычный телефоны. Звоню с древнего аппарата, который стоит в убежище…

– Повтори, откуда ты сейчас звонишь?

– Из убежища! Вам разве не доложили, что здесь имеется бункер?

– Доложили, Волков… Знаем об этом убежище… Уже получили некоторые нужные нам сведения по этой части. Мы вот как раз ломаем головы над тем, как использовать это обстоятельство…

– И еще, товарищ подполковник! Извините, что перебиваю… но это важно. Я примерно час назад смог освободить одного из наших.

– Кого именно? Ты же говоришь, что Винникова не видел?!

– Это правда, я не видел Максима. Речь о другом человеке. Умар Вахаев… Вы слышали о таком?

– Умар Вахаев? Это из грозненского управления? Конечно, я знаю его! Он командирован сюда… Алло! Волков?! Ты меня слышишь?

– Да, я на связи! Мы с Вахаевым находимся в третьем корпусе. Повторяю, в третьем корпусе!

– Минутку, Волков! Оставайся на связи!

В фургоне стало несколько тесновато: вместе с Никитиным в салон спецмашины прошли еще два высоких чина, включая вступившего в обязанности руководителя спецоперации генерал-лейтенанта госбезопасности…

Мишин коротко доложил о разговоре с Волковым. Начальник и двое пришедших с ним надели кто беспроводную гарнитуру, а кто протянутую оператором головную телефонную. Начальник распорядился, чтобы микрофон работал только у Мишина, остальные пока ограничились ролью слушателей.

– Продолжайте разговор, подполковник!

Валерий Михайлович поправил гарнитуру. Облизнув сухие губы, произнес:

– Волков… Алексей Иванович, ответь штабу!

– Я на связи, – долетел сквозь легкий треск мужской голос. – Я вас слышу!

– Оружие у вас есть?

– Нет, оружием пока не разжились. У меня его не было, а Вахаева боевики разоружили. Мы могли бы…

– Даже не думайте! – опередив его, крикнул в трубку Мишин. – Ничего не делайте без нашего ведома! Ситуация настолько серьезна… Любой неосторожный шаг может привести к трагедии. Минутку… оставайся на связи!

Мишин, увидев жест начальника, на некоторое время оборвал разговор. Они перебросились несколькими фразами, после чего Валерий Михайлович возобновил общение с сотрудником:

– Волков, будьте предельно внимательны и осторожны!

– Я понимаю, Валерий Михайлович… Да мы и сами не хотим светиться. Пока что боевики и их главарь, насколько я понимаю, не знают, что я тут у них под боком. И про то, что Вахаев теперь не под замком, они тоже не в курсе.

– Сколько примерно боевиков находится на объекте?

– По моим прикидкам, от тридцати до тридцати пяти. Точнее сказать сложно, потому что они рассредоточились по периметру. В нашем корпусе их сейчас четверо. Предполагаем, что как минимум столько же во втором корпусе. В главном здании их должно быть по меньшей мере десяток… Еще трое или четверо прикрывают со стороны живой изгороди. От пяти до восьми бандитов находятся во внутреннем дворе. Некоторые уходят в корпуса, но потом возвращаются.

– Это совпадает с нашими сведениями. Еще двое в автобусе с заложниками… Он стоит за аркой, у парадного. Так что ситуация еще сложней, чем тебе видится из твоего подвала, Волков…

– Да, я понимаю…

– Ну, а где Вахаев? Он ведь хорошо знает эту публику. Он рядом с тобой?

– Его держали связанным в одном из помещений.

– Вот как?

– Я случайно на него наткнулся. Сейчас, в данную минуту, он находится в одном из кабинетов первого этажа. Наблюдает за внутренним двором, где держат большую часть заложников.

– Пусть потом тоже подойдет к телефону! И доложит, что видел и каковы его соображения.

– Это не так просто, Валерий Михайлович. Мы ведь не хотим, чтобы нас засекли… Я тоже видел эту картину. Там стоит «Газель». Машина, с большой долей вероятности, заминирована.

– Твои сведения точны, Волков, – с некоторой досадой в голосе сказал подполковник. – Бандиты в половине третьего ночи передали нам микрокассету… На ней засняты этот фургон и заложники. А также передали конверт с дубликатом их требований.

– А что они требуют, товарищ подполковник? Если, конечно, это не секретная информация.

Валерий Михайлович бросил вопросительный взгляд на начальника. Тот, хотя и не сразу, а поразмышляв, вполголоса произнес: «Можете рассказать о требованиях бандитов…»

– Волков, слушаешь меня?

– Слышу… Не надо было мне спрашивать, да?

– От тебя нет секретов… Значит, так, Алексей Иванович. Всего четыре пункта. Если коротко: пункт первый – освободить девятерых уроженцев Чечни и Дагестана, отбывающих сроки, и доставить их к шести вечера на аэродром Минеральных Вод…

– Вот как? Наверное, родственники чьи-то… А еще что?

– Второй пункт. В шесть вечера колонна машин с полусотней заложников и неизвестным количеством боевиков должна будет проследовать от санатория в аэропорт. Транспорт обязаны предоставить мы. Самолет – тоже. И еще валюты разной…

– Денег требуют?

– Да. Возможно, чтобы мы отвлеклись от их истинных планов.

– Много просят?

– В общей сумме примерно семьдесят миллионов долларов.

– Понятно… Часть крысиной стаи – видимо, вожаки – готовит себе отход. А куда лететь-то они собираются? Их ведь ни одна страна не примет.

– Мы так полагаем, что они планируют короткий перелет. Не за рубеж, а где-то поближе к тому месту, где они смогут укрыться. Не все, а главари. Или – главарь.

– В Беслан, скорее всего!

– Возможно…

– Оттуда им, прикрываясь заложниками, будет удобнее и сподручнее прорываться к своим тайным укрытиям. К своим базам в «зеленке»…

– Мы держим в голове этот вариант.

– Что еще они хотят? Какое еще требование выдвигают? Извините, что задаю так много вопросов, но если я… если мы с Вахаевым лучше поймем суть происходящего, то сможем в большей степени оказаться полезными!

– Последнее и самое важное их требование таково…

Мишин вновь бросил вопросительный взгляд на начальника. И тот опять кивком подтвердил, что и на этот вопрос, тоже можно – и нужно! – ответить прямо.

– Слушаешь меня, Волков?

– Да, я слушаю! Говорите.

– В течение сорока восьми часов должно быть принято политическое решение… Все главы кавказских республик должны быть отправлены в отставку. А из всего Северного Кавказа должны быть выведены части постоянного базирования…