Ветра бывают разные.

Летом на острове Беринга чаще всего дуют ветра южных румбов. Так бывает во время циклонов, когда южный или юго-восточный ветер тянет вдоль острова, принося с собой серую хмарь, бус[20], а порой и самые настоящие дожди. Эти ветра нам не страшны – летом они редко достигают штормовой силы, сдвинуть с места растянутый на трех буях катер им не под силу, а волна разбивается о рифы южнее бухты, выступающие в море подобно гигантскому волнорезу. Южный ветер может дуть несколько суток подряд, превращая зеленый берег в унылое, бесприютное место, даже в середине июня придавая ему отчетливый привкус осени. Но в таких днях есть своя прелесть – никуда не нужно торопиться, можно не спеша разобрать фотографии и записи предыдущих дней, внести наблюдения в базу, отоспаться. В непогоду наш маленький домик становится средоточием тепла и уюта – снаружи бушует циклон, а внутри трещит печка, щедро делясь с нами жаром и сухостью. Когда ветер чуть стихает, можно побродить по берегу, разглядывая свежевыброшенные дары моря, или пойти в тундру, где в такую погоду особенно остро ощущается благословенное одиночество и особенно хорошо думается о всяких важных и не очень вещах.

Но бывает и другой южный ветер. Он приходит в солнечные дни после полудня. Наверное, его можно назвать бризом – я думаю, его порождает нагревающийся воздух над материком, а направление с юга на север придает сила Кориолиса, заставляющая отклоняться вправо любое движение в Северном полушарии. На Камчатке он бывает чаще, чем на Командорах. Этот ветер, приходящий внезапно, испортил нам немало рабочих дней, заставляя бросать косаток в самый разгар наблюдений. Но в прибрежных водах Камчатки у него есть старший брат, дующий с запада и гораздо более опасный для малых судов.

Он тоже возникает в солнечные дни и тоже часто после полудня, но иногда может дуть и по нескольку дней кряду. Главная опасность – это внезапность и непредсказуемость этого ветра. Многолетний опыт позволяет иногда предугадывать его появление, но порой он все равно застает нас врасплох. Первые признаки – это облака в виде округлых бляшек, висящие над горами, и запах нагретой солнцем тундры. Я очень люблю этот запах, но в море он может означать лишь одно – грядет ветер с берега. Самое разумное в таком случае – немедленно повернуть домой. Если поддаться искушению поработать еще немного по гладкому морю или если расстояние до дома слишком велико, возвращение может превратиться в неприятное и даже опасное для жизни приключение. За полчаса ветер с берега может достигнуть почти штормовой силы. Причиной тому горы – ровный западный ветер сначала «копится» за ними, а потом, не выдержав, резко срывается с вершин. Он оставляет всю свою влагу на той стороне и разогревается на спуске, поэтому он сухой и теплый – в других местах такие ветра называют фёнами. Но нам от этого не легче – волны хлещут в лодку, и до дома все добираются мокрыми насквозь.

Лучшие ветра – северные или северо-западные. Летом они обычно означают хорошую погоду. Случаются они и во время циклонов, но и тогда приносят немалую пользу. На Командорах северо-западный ветер дует вдоль берега, но из-за силы Кориолиса вызванное им движение водных масс отклоняется вправо, т. е. от берега, и создает силу, подсасывающую воду из глубин. Так возникает прибрежный апвеллинг – явление, которому обязаны своей продуктивностью многие районы Мирового океана. Вода из глубин приносит с собой биогенные вещества, необходимые для роста водорослей, – без подпитки они быстро истощаются в прибрежном слое. За вспышкой численности водорослей следует рост зоопланктона, который служит пищей рыбам и китам.

Свал глубин или шельфовый склон, как его еще называют, – это район, любимый многими китообразными. Но не всеми: некоторые виды – например, серые киты, белухи и обыкновенные морские свиньи – предпочитают районы обширных мелководий. А вот кашалоты и северные плавуны на мелководьях почти никогда не встречаются. Но бывают и «универсальные» виды, которых можно увидеть и в мелководном Карагинском заливе, и в открытом море, – например, те же горбачи, финвалы, косатки или белокрылые морские свиньи.

Ключевая причина таких различий – в пищевых предпочтениях разных видов. Например, серые киты питаются в основном бентосом – организмами, которые обитают в иле на морском дне, поэтому они кормятся у дна, засасывая ил в рот и процеживая его сквозь пластины китового уса, чтобы отделить бокоплавов и прочих вкусных беспозвоночных. Это довольно оригинальный способ питания – из всех усатых китов только серые кормятся таким образом, остальные виды делают это в толще воды или у поверхности. Впрочем, у них тоже есть разные способы добычи пищи. Гладкие и гренландские киты процеживают воду сквозь длинные пластины китового уса «на ходу» – кормом им служат мелкие рачки, у которых не хватает скорости увернуться от плывущего кита. А вот представители семейства полосатиков (горбачи, финвалы и прочие) освоили более крупную добычу – криль и мелкую стайную рыбу. Для этого полосатики обзавелись огромным горловым мешком, который может растягиваться и складываться; полоски на горле, из-за которых эти киты получили свое название, – это как раз складки горлового мешка. Обнаружив скопление добычи, кит разгоняется, атакует резким рывком и в последний момент открывает рот, захватывая в свой мешок тонны воды вместе с мечущимися в ней рачками или рыбками. Затем рот закрывается так, что остается только узкая щель, прикрытая пластинами китового уса; вода выдавливается через эти пластины, а все съедобное остается внутри.

Большинство видов усатых китов каждый год мигрирует из низких широт в высокие и обратно. Весной они стремятся на север (или в Южном полушарии – на юг), в районы нагула, где все лето интенсивно питаются. Летом в холодных водах высоких широт для китов гораздо больше корма, чем в тропиках. Тому есть несколько причин.

Основа пищевой пирамиды океана – мельчайшие одноклеточные водоросли, или фитопланктон. Там, где есть для этого условия, они размножаются очень быстро, обеспечивая бесперебойный источник корма для следующих уровней – зоопланктона, рыбы и прочих морских обитателей, включая китов. Главные условия роста водорослей – это свет и биогенные вещества, т. е. «удобрения». В тропиках света достаточно круглый год, но вот вещества в верхнем освещенном слое воды быстро истощаются, а из нижних слоев они подняться не могут, так как легкий слой нагретой воды лежит на поверхности подобно одеялу. Лишь там, где есть мощные течения или прибрежные ветра, обеспечивающие апвеллинг, в тропиках образуются морские районы с высокой продуктивностью.

В умеренных и приполярных водах ситуация другая. Каждую зиму верхний слой воды охлаждается и опускается, перемешиваясь с нижними слоями, богатыми биогенными веществами. Правда, зимой водоросли не могут этим воспользоваться – из-за постоянного перемешивания воды они слишком много времени проводят в затененных глубоких слоях, да и температура не способствует быстрому росту. Зато весной, когда верхний слой прогревается, водоросли в нем начинают бурно размножаться, тем более что световой день весной и в начале лета в высоких широтах очень длинный.