Меня распирало от нетерпения рассказать Меридии и Меган про Гаса, но прощать их было еще рано, так что пришлось держать рот на замке, пока не миновала приличная для смертельной обиды пауза.

Другая причина, по которой я перестала быть центром всеобщего внимания, была очевидна: вчерашняя сенсация уже не сенсация.

Теперь все судачили о Хетти и безответной любви к ней Гадюки Айвора. Вероятно, в пятницу вечером у него поехала крыша, и он заявил всей компании, от исполнительного директора до вахтеров включительно, что влюблен в Хетти и убит ее уходом от мужа, хотя, строго говоря, его подкосил не уход Хетти от мужа, а лишь то обстоятельство, что от мужа она ушла не к нему.

Что касается самой Хетти, то от нее не было известий.

— Хетти сегодня будет или она все еще нездорова? — невинно спросила я у Айвора. Хетти прихворнула — по крайней мере, такой легенды мы все, видимо, решили придерживаться.

— Не знаю, — с увлажнившимся взором пробормотал он. — Но, если это вас так заботит, можете взять на себя ее работу, пока она не вернется.

Вот мерзавец!

— Разумеется, мистер Симмондс.

Размечтался, гаденыш.

— Что там у Хетти? — кинулась я к Меридии и Меган, когда Айвор утопал к себе и захлопнул дверь, затем, вне всяких сомнений, чтобы уронить голову на стол и зарыдать, как дитя. — Кто хоть что-нибудь знает?

— Я, я знаю, — выпалила Меридия, обрадовавшись случаю помириться со мной. — Я ей вчера звонила…

— Ах ты, стервятница! — воскликнула я.

— Так ты хочешь слушать или нет? — желчно осведомилась она.

Я хотела.

— …и по голосу она мне счастливой не показалась. Не показалась, — весомо и мрачно повторила Меридия, потрясенная семейной драмой Хетти.

Ее повествование прервал телефонный звонок. Меридия схватила трубку, пару секунд нетерпеливо слушала, потом рявкнула:

— Да, понимаю, но, к сожалению, в данный момент у нас неполадки в системе, и я не могу проверить ваш баланс. Позвольте, я запишу ваш номер и перезвоню вам позже. Угу, — кивнула она, ничего не записав, — да, есть. Перезвоню, как только смогу. — Она швырнула трубку на рычаг. — Проклятие! Чтоб их, этих клиентов!

— У нас действительно не работают компьютеры? — спросила я.

— Откуда я знаю? — с искренним удивлением откликнулась Меридия. — Я еще ничего не включала. Хотя, на самом деле, не думаю… Так о чем я? Ах да, Хетти…

Мы частенько так развлекались. Иногда говорили, что у нас неполадки в компьютерной сети, иногда отвечали, что у телефона уборщица, иногда притворялись, что телефон работает плохо, и мы не слышим собеседника, или вешали трубку, как будто связь прервалась сама собой, или делали вид, что плохо владеем родным языком («Я немножко не говорить английски»). Клиенты на нас сердились, требовали соединить их с нашим начальством; когда это случалось, мы без возражений «соединяли», через пару минут брали трубку и с елейной вежливостью уверяли бушующего клиента, что обидевший его работник уже собирает в коробку пожитки и освобождает стол.

Между тем Меридия поведала мне, как несчастна Хетти, какой худой и усталой она выглядит.

— Но она ведь всегда была худой и усталой, — возразила я.

— Нет, — раздраженно отмахнулась она, — сейчас сразу видно, что ей пришлось выстрадать, ведь она попала в такую трав-матичную… травматичную… э-э, травму.

— На самом деле не вижу, из-за чего ей переживать, — вмешалась Меган. — Два мужика, вместо одного, спят и видят, как они ее трахают. Два ума — и не только ума, заметь, — лучше одного, я всегда это говорила.

— Да что же это, в конце концов! — возмущенно закудахтала Меридия. — Как это на тебя похоже — сводить все к… примитивным животным инстинктам.

— Об этом, Гретель, можно говорить очень долго, — уклончиво ответила Меган. На ее роскошных спелых губах блуждала таинственная улыбка.

Прежде чем выскользнуть из комнаты, она пробормотала еще что-то; как мне показалось, там было слово «втроем».

— Меня зовут Меридия, — прорычала ей вслед Меридия. — Сучка безмозглая, — буркнула она, чуть успокоившись. — Так о чем я? Ах да. Она разрывается между двумя любовниками, — драматическим шепотом продолжала Меридия. — С одной стороны — Дик, надежный, честный Дик, отец ее детей. А с другой — Роджер, восхитительный, непредсказуемый, страстный…

Она говорила и говорила без остановки, до самого перерыва на обед. Тут я, разумеется, оставила работу, удрала из конторы и на целый час отправилась по магазинам.

То, что работать я с утра, по существу, еще не начинала, было совершенно неважно.

Я пошла на поиски открытки и подарка на день рождения Дэниэлу, что всегда было для меня сущим наказанием.

Я никогда не знаю, что дарить.

Что бы вы на моем месте купили человеку, у которого все есть? Вот и я мучаюсь. Может, книгу? Но ведь у него уже есть книга.

Кстати, не забыть ему это сказать. Ему понравится.

В результате я всегда покупаю что-нибудь ужасно прозаическое — носки, галстук или набор носовых платков.

А он, что хуже всего, умудряется каждый раз дарить мне чудесные подарки со значением. На мой последний день рождения, например, я получила однодневный абонемент в салон красоты — целый день райского блаженства. День, свободный от угрызений совести, солярий, массаж, восхитительное, ничем не замутненное безделье.

В общем, я купила ему галстук. Галстуков я уже два года не дарила, так что авось сойдет.

Но открытку выбрала действительно хорошую — милую, забавную, красивую, и подписала: «С любовью, Люси». Надеюсь, Карен ее не увидит и не обвинит меня в том, что я отбиваю у нее парня.

Оберточная бумага стоила почти столько же, сколько сам галстук. Наверно, ее покрывают настоящим золотом.

Галстук я упаковала уже на работе, но затем пришлось тащиться на почту, чтобы отправить подарок адресату. Конечно, можно было воспользоваться служебной почтой, но мне все же хотелось, чтобы Дэниэл получил свой галстук в текущем столетии, а два неандертальца, что работают у нас курьерами, этого гарантировать не могут. Не из вредности, нет, — они вообще-то приятные ребята, и с моей дурацкой свадьбой поздравляли меня искренне, — просто соображают медленно. Помогут чем могут, но могут не все — вот, пожалуй, самое точное для них определение.

За этими заботами незаметно пробило пять часов, и, подобно пуле из ружейного ствола, я полетела домой.

Люблю вечера в понедельник. Я нахожусь на том жизненном этапе, когда будни предназначены для отдыха от выходных, и не могу понять ту часть человечества, которая придерживается другого мнения.

Вечер понедельника обычно единственный за неделю, когда Карен, Шарлотта и я одновременно оказываемся дома, измученные похождениями минувших выходных.