Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Часть 2. Борьба Миров
Привет, друг мой дневник.
Уж не взыщи, что так долго тебя не открывала. Замоталась, забегалась, задёргали со всех сторон. Я думала, начало учёбы самое утомительное, главное — втянуться и попасть в ритм, а оказалось, что конец ничуть не лучше, даже, пожалуй, ещё нервотрепательней.
Но и плюсы в моей забывчивости с тобой побеседовать тоже есть — только половину страничек исписала. Значит, мы ещё долго не расстанемся.
Я, кстати, уже написанное перечитала. В итоге обеспечила себе приступ ностальгии по прошлому. Вот и как так получается? Вроде не самые приятные события, а на душе тоскливо. А может, это лишь потому, что грядут перемены? Стабильность и определённость в моей жизни заканчиваются. Каким бы ни было прошлое, а оно знакомое и близкое, уже известное, а то, что впереди...
Впереди выпуск. Через три учебные шестидневки образовательный курс для нас завершается. Для высших. А для низших ещё раньше — они уже через пять дней домой отправятся. Мне, само собой, к ним присоединиться нельзя, я теперь беломирянка, да ещё и с высоким уровнем дара, мне по происхождению не положено жить вместе с низшими.
Думаешь, это мои слова? Ха! Это Легус меня «наставляет», и в последнее время делает это раздражающе часто. Я уже испепелить его готова, да только, увы, дар хоть и проявляется свечением, а вот настолько разрушительного эффекта не имеет. Могла бы заставить ректора заткнуться, но... Но только когда в полную силу способности разовью, а это... Это замужеством с высшим чревато, твою ж грязь!
При всей возможной мощи в будущем мой дар сейчас только пассивно работает, защищая меня от чужого внушения высших. Сама я влиять могу только на Дьяра, но стараюсь этого не делать без необходимости. Вернее, без его на то согласия. Может, это и неправильно для высшей, но я буду не я, если нагло и цинично стану лепить из него то, что мне хочется, как делают все эти высокомерные сволочи.
Дьяр только поначалу посмеивался над моей щепетильностью — мол, я только «за», «лепи» что нравится, тебе практиковаться нужно, а мне полезно стать серьёзным и рассудительным и учиться хорошо... А потом, когда насмотрелся на последствия у однокурсников, весёлость быстро растерял.
«Не хочу быть послушным болванчиком, — признал-таки однажды. — Ведь никакой свободы действий не остаётся. У них все мысли только о том, как угодить своим высшим».
Помнишь, я писала, как невыносимо сложно мне было держать себя в руках и сохранять безразличие, когда привезли новеньких низших на замену меня и Дьяра? И как противно было, когда Индор и Аталла взялись за их «воспитание» по полной, навёрстывая упущенное? Я думала, спустят пар и успокоятся. Но, похоже, это не в их характерах.
Вот уж точно «достойная» друг друга парочка. Не напрасно родители их заочно уже сосватали — они, оказывается, давно уже по договорённости жених и невеста, просто это не афишировали. Оттого и Легус их не стал в разные группы распределять, и меня с Дьяром туда же затолкал, когда я ещё низшей считалась. При том что реально уровень знаний-то у нас кардинально различный.
Ректор, желая запудрить нам мозги, даже результаты теста подделал. Вернее, изменила их Ламиара по его указанию. Это она сама мне в итоге рассказала по секрету. Сдружились мы с ней. Наставница лишь поначалу держалась чопорно и отстранённо, исполняя приказ Легуса помогать мне осваивать ускоренный курс обучения и восполняя пробелы в манерах, а со временем перестала держать дистанцию.
Мне кажется, она начала относиться ко мне как дочери, которой у неё никогда не было, но ей, видимо, хотелось. И за маской надменности я всё чаще замечала неподдельную заботу и искреннее сопереживание. Я её не отталкивала, старалась подружиться, понимала, что всё это в моих интересах, а Ламиаре нужна отдушина.
Она ведь женщина несчастная, ей Легус всю жизнь изгадил и сломал — то, как он её использовал, я, наверное, никогда не забуду... Оттого и степень доверия между нами стала иной. До абсолютной открытости не дошло, но у меня появилась заступница.
Возможно, я бы решилась и на большую откровенность, но останавливала мысль о всемогуществе ректора академии. Наставница, если тот прикажет, волей-неволей выдаст мои планы. И сама в итоге пострадает за то, что вовремя не донесла и меня не остановила. Я же фактически революцию замыслила...
Намерения мои были и остались серьёзными. Не могу я закрыть глаза на то, как высшие обращаются с низшими! Политика Белого Мира приняла уродливые формы! И раз уж я оказалась на вершине этого общества, то, вполне вероятно, получится мнение беломирян раскачать и привычный многим уклад развалить. Построить что-то иное, более адекватное и справедливое.
Конечно, проблем на этом пути выше головы, поэтому в плане моём полно пробелов. Информации, например, крайне мало. Часть сведений я раскопала в библиотеке академии, но написанное в книгах не всегда полностью соответствует реальному положению дел. Остаётся надеяться, что постепенно во всём окончательно разберусь.
И без поддержки не обойтись. «Один в топь не суйся — ко дну пойдёшь» — отец это частенько говаривал. Совершенно справедливо. Белый Мир та ещё...
«топь». А может, и похлеще будет. Особенно если судить по моим однокурсникам- второкурсникам.
И всё же надежда у меня остаётся. А знаешь почему? Потому что из тридцати двух будущих выпускников-беломирян адекватных и относительно порядочных — целых три студента! Да, остальные — гады высшей категории. Но даже это соотношение внушает надежду, что и в самом Белом Мире есть шанс отыскать единомышленников среди влиятельных высших и сделать их своими союзниками.
Жаль только, скоро Дьяра со мной не будет... А ведь я лишь ему могу довериться, выговориться и попросить совета. Без него станет совсем тяжко.
— Ты опять вскочила в такую рань? — страдальчески простонал объект тревожных дум Фраи. Завозился в кровати, ухватил сидящую на краю девушку за талию и потянул к себе, вынудив не только захлопнуть дневник, но и выронить его, потеряв в складках одеяла.
— Дья... — возмутилась было «нарушительница» режима, но даже имя договорить сил не хватило. Вернее, воздуха, потому что её губы оказались в плену, а она сама — под весом мужского тела, которое навалилось сверху.
Недовольство быстро сошло на нет. Растаяло в страстных ласках, разорвалось в клочья шальным напором, рассыпалось искрами наслаждения,
