— Возьмите. Это за всю экскурсию. Только тсс, — она приложила палец к губам, — никому не говорите, что я здесь веду слежку.

— Я никому, — часто-часто закивала женщина. — Не переживайте. Могила.

Пришла экскурсовод, и вся группа отправилась осматривать экспозицию.

Дина слушала рассеянно и держалась немного в стороне. Происходило это вовсе не из высокомерия, а из чистого практицизма: так ей легче было думать.

«Очнулась» она только у стенда с находками доисторического периода. Среди разнообразных безделиц и черепков, с левой стороны, на границе со следующим стендом, в котором покоились кости какого-то древнего зверька, лежал «зуб» — почти такой же, который она держала в руках. Только в отличие от представленного на выставке ее древность была покрупнее и не имела отверстия у верхней кромки.

— А это что такое? — заинтересованно обратилась Дина к экскурсоводу.

— Это очень интересный экспонат, — с готовностью откликнулась та. — Окаменевший зуб мегалодона, ископаемой акулы. Он использовался древними людьми как талисман. В средневековой России такие акульи зубы считались «стрелами грома». Подвешенный на цепочке из драгоценного металла или на кожаном ремешке, зуб акулы был призван защитить своего обладателя от сглаза и болезней. Как вы знаете, в Средневековье такие смертельные болезни, как холера, черная оспа и чума, распространялись с невиданной скоростью. И люди верили, что «стрела грома» может спасти. Вешали такой зуб и на шею коню для защиты, а прикрепленный на плеть или меч воина, он давал владельцу храбрость и непобедимость.

— Слушайте, но откуда зубы акулы в Древней Руси? — не выдержал парень-экскурсант.

— Хороший вопрос. Конечно же в средневековой Руси не знали о существовании огромных рыб и об их зубах, потемневших от времени. Акула-мегалодон вымерла около двух миллионов лет назад, и спустя много лет, когда люди находили окаменевшие треугольнички, они считали их языками змей или драконов — это в Западной Европе, или, как я уже сказала, «стрелами грома». Их происхождение объяснялось очень просто: раскаты грома порождали молнии, те били в землю и разлетались во все стороны тысячами искр. Ударив в землю, искры те остывали и приобретали вид черных треугольников — «громовых стрел». Вымерли мегалодоны из-за изменения климата. Шельфовые моря исчезли, а океаны остыли.

— И слава богу, — покачал головой парень. — Тут и обычная акула укусит, мало не покажется, а с такими зубками и вовсе целиком заглотнет. Он же сантиметров десять в длину!

— Одиннадцать. И поверьте мне, молодой человек, — продолжала экскурсовод, — это еще не самый большой экземпляр. В две тысячи восьмом году был проведен эксперимент, в результате которого выяснилось, что сила укуса мегалодона в десять раз больше, чем у белой акулы, и в пять раз больше, чем у тиранозавра. Пройдемте дальше…

Дина уже не слушала дальнейший рассказ. Мысли ее крутились вокруг зуба, лежащего у нее в кармане. Это явно обломок — он небольшой и без той части, которая называется корнем. Он, скорее всего, тоже был чьим-то талисманом в древние времена. А что случилось с ним потом? Его хозяина убили? На зубе виден скол. Может, это был удар топора, от которого погиб хозяин талисмана? Или зуб был разбит позже, во время раскопок?

— Скажите, — внезапно произнесла она, — а чьим талисманом мог быть акулий зуб? Кто мог быть его хозяином — волхв, шаман, маг, колдун?

Экскурсовод посмотрела на нее не слишком добро и нехотя ответила:

— Да чьим угодно. С вашего позволения, я вернусь к своему рассказу.

Дина дождалась, когда экскурсия свернула в соседний зал, и выскользнула из помещения. Едва попав домой, она сразу включила компьютер.

Информация в Интернете была скудная. Оказалось, зубы акул попадались довольно часто, а первым человеком, догадавшимся, что странные каменные треугольники не что иное, как останки древних акул, был великий Леонардо да Винчи.

— «Мальтийские рыцари считали, что такой талисман способен защитить еду и питье от яда», — прочитала вслух Дина. — Интересно, им это помогало? Что-то я сомневаюсь, честно говоря… И жители Африки туда же: использовали акульи зубы как амулет от змей и скорпионов. То есть, по сути дела, тоже от ядов.

— Дина, ты дома? — Марк открыл своим ключом дверь, и по квартире разнесся аромат тюльпанов и лилий. Дина быстро подхватилась и выскочила навстречу мужу.

— Ах, какие красивые! — она зарылась лицом в цветы. — Ты просто волшебник, какой восхитительный букет!

— Тебе, правда, нравится? Девушка в салоне долго рассказывала мне о разных цветах, но я ничего не запомнил. Но этот букет!.. Он называется «Думаю о тебе». А, каково?

Дина сморщила носик:

— Фи, де-евушка… Ну соврал бы уж, что сам цветы подбирал. Вот эти нежно-лиловые, к примеру. Или вот эти сиреневые. Или, на худой конец, белые.

— Почему белые удостоились такого эпитета?

— Потому что их берут те, кто боится ошибиться в выборе.

— А, понял. Но я и правда все сам выбирал. Там знаешь сколько всяких тюльпанов — желтые, красные, в пестрых пятнах… Розы, опять-таки, с лилиями, и сирень с этими, как их… — он задумался, приподняв одну бровь, — у мамы твоей еще на даче растут. И она все время трясется над ними, кричит, чтоб под окнами мы не ходили. «Не дай бог, цветы потопчите».

— Гиацинты?

— Вот, да! Они. А я выбрал именно эти цветы.

Марк явно обиделся, и Дина почувствовала угрызения совести.

— Спасибо, — она встала на цыпочки и повисла у него на шее.

— Слушай, а может, ну его, этот ужин, пойдем сразу в постель?

Через полчаса бурных любовных ласк Марк откинулся на подушку и, заложив руки за голову, сказал:

— Давай поедем с тобою жить куда-нибудь на остров, а? Я буду ловить рыбу, а ты — сидеть дома и беречь очаг.

— Нет, давай наоборот: я буду ловить рыбу, а ты топить печь. Дома сидеть мне и так уже изрядно надоело.

— Вот нет в тебе романтики, Дина.

— Зато у меня есть масса других достоинств. Любопытство, например.

— Ха! Это достоинством можно назвать с о-очень большой натяжкой.

— Неправда. Если бы не было любопытства, человечество бы до сих пор в пещерах жило.

— Это любознательность, радость моя, — снисходительно сказал Марк.

— А в чем разница?

— А-а… Мм… Ну-у, любознательность — это тяга к познанию, а любопытство — это желание совать нос куда не стоит. В общем, слово имеет негативный оттенок, по моему мнению.

— Ты не сильно обидишься, если я тебе скажу, что ты не прав?

— Не может быть!

— Любопытство по определению — это стремление к познанию, присущее живым существам.

— Хорошо, а любознательность?

— То же самое.