– Мне трудно об этом говорить.

– Понимаю: такое горе. Молодая невеста, будущая мать, скорее всего, вашего ребенка, восходящая звезда бильярда. А еще звезда «Петербургского листка», вознесенная вашими задачками.

– Нет, это совсем не то.

– Играйте, Нил Нилыч, вон того – мертвый шар, ляжет легко, и выход есть.

Бородин послушно исполнил удар. Шар прыгнул в лузу, потерся и свалился в сетку.

– Вы большой мастер, – похвалил Родион. – А у левой лузы дуплетом можете?

Кий лег на прицельную линию, ударный конец его плавно пульсировал между указательным и безымянным пальцами. Правая рука уже отошла на удар, как вдруг Ванзаров сказал:

– Кстати, Липа тоже беременна.

Нельзя говорить под руку даже чемпионам. Бородин дрогнул, кий ушел не туда, биток скакнул через борт. Два кикса в одной партии – редкий позор. Подбирать упавшего красного пришлось Родиону. Нил замер с кием:

– Нарочно мучаете?

Поставив биток к борту, как полагается правилами, бильярдный неумеха туда же пристроил кий:

– Вы уж решите – или мучаю, или спасаю.

Теперь и Бородин отшвырнул бесполезный инструмент и дрогнувшим голосом, будто со слезой, спросил:

– Зачем вы со мной так?

– Нет, Нил Нилыч, это вы поступаете загадочно и необъяснимо.

– Да что же я такого сделал?

– Во-первых, нагло и неумно врете.

Родион катнул белого: шар толкнул стоявшего у лузы, и тот свалился. Получилась «афера». Ванзаров продолжил:

– И этого достаточно.

– Хорошо, помогал Варваре с газетой, но что же тут преступного? А про ребенка… детей, поверьте, ничего не знал!

– Еще Липе составили протекцию в «Аквариуме».

– Вы и сюда залезли?

– Жалеете, что не послушали Аглаю, не закопали глаз? А вместо этого побежали в полицию?

– Почему я должен жалеть?

– Потому что залез я, как выразились, глубже, чем рассчитывали.

– Бред какой-то. – Бородин схватил шар и принялся крутить его в руке. И очень зря: у него за спиной Ирма изготовилась к прыжку, так что Ванзарову пришлось даже состроить страшные глаза: опасности нет.

– Попробуем разложить то, что названо бредом, в логическую цепочку. – Родион чуть сдвинулся с линии прямого броска шаром. – Итак, состоятельный и неженатый господин Бородин приносит в дом целый пуд счастья. Аж две невестки. Матушка его, очевидно давно мечтающая о внуках, готова принять любую. При этом выбор господина Бородина странен до невероятности. Одна барышня – бланкетка, другая – еще числится по тому же Врачебно-санитарному комитету. Вопрос: отчего такой странный выбор? Логичный ответ: обе прекрасно играют на бильярде. Логичный, но недостаточный. Оказывается, одну из них господин Бородин обучил игре на спор. Впрочем, как и другую. Барышни, что называется, спарринг-партнеры. Или партнерши. При этом господин Бородин уверяет, что они не знают друг друга…

– Это правда, они не знали! – вставил Нил. – То есть хочу сказать: не знали, как я представлял их матушке…

– Возможно, – согласился Родион. – Но это не главное. Происходят иные странные происшествия. Господин Бородин составляет задачки, разрешает публиковать их под фамилией Нечаевой. При этом делает все возможное, чтобы бездарная шпагоглотательница выступала на сцене. Дамам шьются туалеты в самом дорогом ателье столицы. Одна из них живет в роскошных меблированных комнатах. Другая – не отказывает себе в редких духах. Зачем такие траты? Логичный ответ: дамы потребовали плату за участие в чем-то…

Нил просто ждал, не соглашаясь и не отвергая.

– С этим ясно, – продолжил Родион, не дожидаясь аплодисментов. Не себе, Клавелю, конечно. – Не раскрыт другой вопрос: для чего такие сложности господину Бородину? Быть может, от скуки? Маловероятно, ведь господину Бородину есть чем себя развлечь. Попробуем с другого конца. Назначен решающий матч между барышнями. Варвара превосходит соперницу на голову. Однако бешеный интерес знатоков вызывают ставки на победу заведомо более слабого игрока. И тут появляется некая дама, до тех пор неизвестная бильярдному миру, которая в порыве щедрости кладет пять тысяч на победу Незнамовой. С чего вдруг? Только если результат ей известен. Вспомним, как развивались события. В решающий момент, когда счет был равным и судьба висела на волоске, Нечаева вдруг делает кикс. Но делает его так грубо и опасно, словно плюет в лицо. Кому? Логика указывает на Липу. Очевидно, понимая это, Незнамова выбита из колеи, не может взять партию, которую в той позиции выиграл бы и слабейший игрок. В итоге Нечаева побеждает. Почему? Быть может, решила выиграть нечто большее. Что происходит с неизвестной, поставившей пять тысяч? Теряет не только их, но и двадцать пять тысяч призовых. Знаете, что в этом странного?

Ответом юному чиновнику полиции стал шквал аплодисментов в дальнем конце зала. Месье Клавель был на высоте. Не смутившись, Родион продолжил:

– Во-первых, со счета госпожи Нечаевой, на который переводились ее гонорары, были сняты все средства, как раз перед матчем. В комнате их не оказалось. Допустим, исчезли бесследно. Но куда более загадочно, откуда взялись еще три тысячи, недостающие до пяти. Случайно не знаете?

– Ах вот в чем дело, – Нил словно очнулся от летаргического сна. – Теперь понял. Хотите сказать: я провернул аферу? Подготовил двух игроков, неравных по силам, чтобы тайно сделать ставку на слабого и сорвать банк? Но это даже не дико, это смешно! Бильярд для меня – высокое и чистое искусство. Для чего пачкаться грязью, от которой век не отмыться?

– Двадцать пять тысяч – не лишние и в грязном виде.

– Для вас – может быть. Но у меня есть состояние. Богатство спасает от мелких подлостей. Вам это трудно понять.

Получив оплеуху, Родион стерпел и виду не подал, только усы опасно вздыбились. Теперь слова подбирал тщательно:

– Я не сказал: лично вам. Быть может, появился некто, кто требовал от вас такую сумму. Чтобы не разорить семью, были вынуждены пойти на это.

– Милейший Ванзаров, это романтический бред, – дружелюбно заметил Нил. – От вас, прагматика и реалиста, такого не ожидал.

– Вы так думаете? А если сделать предположение, что этот самый некто узнал о вашем прошлом что-то такое, что стоило больших денег?

– Повторяю: бред.

– Например, кто-то предъявил веские доказательства вашей страсти к четырнадцатилетним девочкам.

Умильно заморгав ресницами, что вовсе не шло такому блестящему господину, Нил промямлил:

– Откуда вы…

– Не волнуйтесь, это касается только вашей совести. У меня нет никаких доказательств, а искать их я не собираюсь. Вопрос в другом: вас могли шантажировать. Признаться в этом господину Вендорфу или мне было невозможно. Вот и пришлось выдумывать историю с женитьбой. Это логично и просто. Что же касается глаза, он замечательно вписывается в эту цепочку: предупреждение о серьезности намерений и одновременно напоминание о чем-то, памятном вам. Вот и весь рок. Сюда же вписывается смерть Варвары – наказание за выигрыш матча. Ну как?