Но Годни не слушал. Он возвратился к телефону – со всем остальным человечеством.

Менее чем за два месяца до референдума объявление известных сторонников Команды Ко Тома и Билла из кинокомпании “Мы с вами ланчуем”, что они собираются оживить отложенный проект “Королевский чулан”, стал для Команды Ко и их шаткой кампании #ВЕЛИКАЯБританияВсеДелоВНазвании хорошей новостью.

Они по всем статьям должны были, как выразился Тоби, спец по маркетингу, “загнать «Англии на выход» по самую, блядь, рукоятку”. Все мыслимые экономические показатели горели красными огнями – опросы подтверждали, что страна принялась серьезно заигрывать с самоуничтожением. Вслед за Банком Англии финансовые эксперты единогласно предрекали, что хаос и смятение, какие непременно повлечет за собой развал единой инфраструктуры и институтов четырехсотлетнего союза, покалечат экономику на многие годы вперед. И это не считая неизбежных карательных мер, которые Европа и весь остальной мир, включая Шотландию, Уэльс и Северную Ирландию, предпримут против потогонной экономики, в которой отменены все налоги и пошлины, обещанной организаторами “Англии на выход”, – они заявляли, что как раз такая экономика поможет “Проекту Англия” сбить цены на мировом рынке.

Тем не менее, вопреки всем этим апокалиптическим предсказаниям, “база”, как ее стали именовать, “Англии на выход” упрямо оставалась непоколебимой.

Конечно, все понимали, что голосов у “Англии на выход” не убывает совсем не благодаря само€й кампании как таковой. И уж конечно, не благодаря бесхребетной болтовне тяжеловесов “Англии на выход” Трепа Игрива, Гуппи Джаба и Плантагенета Подмаз-Свина. Англия шла, как во сне, к отделению, потому что на референдум всем уже было насрать. Годы все более сюрреалистической шаткости, какие начались с первого шотландского референдума, всех попросту вымотали. Большинству людей уже нисколько не хотелось разговаривать об Англии, Шотландии, ирландской границе и ебаной Европе. (Об Уэльсе и так никто не разговаривал, не считая, конечно, валлийцев.)

Кроме того, столько всего другого, о чем можно поговорить. Со всеми войнами самоопределения, какие разгорались жарче и жарче благодаря заполошным социальным сетям, народ, казалось, и так уже раздроблен до предела, а потому кому какая разница, что страна может распасться и физически?

Нация перестала быть нацией. Она превратилась в сборище племен.

Во время эвакуации из Дюнкерка Британия действовала как единое целое. Когда вышел великий фильм “Дюнкерк”[103], Британия яростно обсуждала отсутствие чернокожих персонажей на береговом песке.

Усилия Команды Ко по объединению страны в монолитную по самоопределению группу вокруг приближавшейся годовщины Фолклендской войны зрелищно провалились. Историческую войну Команда Ко проигрывала по всем фронтам и отчаянно нуждалась в новом символе общенационального сосредоточения.

А потому объявление, что кинокомпания “Мы с вами ланчуем” собирается выпустить еще одно беззастенчиво патриотическое, романтическое и попросту самое что ни есть чертовски классное вымышленное кино по мотивам реальных исторических событий в британской королевской семье, которых на самом деле не происходило, – такие фильмы у нас и впрямь получаются ух до чего хорошо, – стало новостью приятной. Как и то, что Том и Билл из “Мы с вами ланчуем” предложили устроить премьеру фильма в поддержку кампании #ВЕЛИКАЯБританияВсеДелоВНазвании и своих уверенных ожиданий получить рыцарский титул после того, как референдум будет выигран.

Воскрешение этого давно отложенного проекта оказалось прекрасной новостью и для актера Родни Уотсона, который стал, невзирая на кое-какую жесткую конкуренцию, самым пробуднутым актером на всю страну. Более того, как раз то, что Родни – посол-знаменитость движения #ПомнимИх, и перезапустило “Королевский чулан”.

“Мы с вами ланчуем” выискивали способ, как бы им погромче заявить о своей показной добродетели. Всевозможные социополитические перемены, охватившие всю индустрию развлечений, потрясли эту знаменитую продюсерскую компанию не меньше любой другой. “Больше многообразия!” – таков был постоянный оглушительный клич, ввергавший кино- и теленачальство в отчаяние. Любое усилие оказывалось слишком мелким и чересчур запоздалым, и на призывы к неподдельному и значимому многообразию словно бы не удавалось ответить никаким обилием крутых женщин-полицейских, матерных ситкомов про малахольных тетенек, произносящих слово “влагалище”, или черных актеров в ролях адвокатов и судей.

Том и Билл из “Мы с вами ланчуем” были особенно уязвимы к критике, поскольку снимали кино почти исключительно о белой верхушке среднего класса с кисельных берегов молочных рек в стране изысканно-ностальгической английскости. Совсем недавно подобные фильмы считались “такими классными” и “ух до чего хорошо у нас получаются”, а теперь стали “тугоухими”, без единой крутой полицейской женщины, черного судьи или малахольной тетеньки, сыплющей потешными репликами о своем влагалище.

Вот поэтому воскрешение “Королевского чулана” вроде бы предоставляло Тому и Биллу возможность показать, как они поддерживают многообразие. Сюжет развивался вокруг гендерно-любознательного короля Георга, его камердинера – страдающего персонажа-гея, трех чудесных женских героинь в ролях королевы и двух принцесс, а поскольку время действия фильма происходило через два года после прибытия “Уиндраша”[104], можно было сделать всех слуг в Букингемском дворце черными.

Прибавьте к этому колоссальный нравственный вес Родни Уотсона, создателя спектакля “Чудовище! Суд над Сэмюэлом Пипсом” и прославленного глашатая #ПомнимИх, привнесенный в проект, и дать “Королевскому чулану” зеленый свет – воистину никаких мозгов не надо.

Родни Уотсон был не единственным актером, оставшимся без роли, когда ее связь с “Мирамакс” и Вайнштейном сделалась токсичной. В далеком Лос-Анджелесе, в крошечной квартирке, которую она снимала вместе с еще пятью пытавшимися прижиться бриттами, двадцатипятилетняя актриса Кэсси Триндер услыхала о возобновлении проекта и задумалась.

Теперь, казалось, что ни день – то расплата. Загремели скелеты. Выправились старые кривды. Рухнули за ночь карьеры. В точности как у самой Кэсси.

Но, может, как оно аукнулось когда-то, так и откликнется уже наконец?

А ну как ее песенка все-таки не спета?

Вдруг да найдется выход из ее нынешнего ада?

Потому что как раз там она и была. В аду.