Информация об обнаружении золота догнала меня в Бомбее. Канареев сообщил коротко: «Организация поместья столкнулась трудностями тчк обнаружены вещи зпт которые его высочество хранит шкатулке рабочем столе». Что ж, все правильно. В шкатулке на рабочем столе я хранил много всего, но там были и золотые монеты. Немного, несколько штук, но были. Когда эту телеграмму раскопают журналисты, а то и сотрудники Интеллидженс Сервис, или как там оно у англичан сейчас называется, которые затем и науськают журналистов, — достаточно будет об этом упомянуть, и родится очередная красивая легенда, скрывающая правду гораздо лучше, чем любой гриф секретности. Я отправил пространную телеграмму Курилицину со множеством указаний, сформулированную так, чтобы на первый взгляд это казалось попыткой решить некие проблемы с организацией поместья. Все распоряжения мною были отданы заранее, и эта телеграмма так же являлась лишь дымовой завесой. Мне было совсем не нужно, чтобы кто-то в будущем, пусть даже и в далеком, а в недалеком тем более, задался вопросом, почему все пришло в движение без всяких указаний и даже еще до того, как они были отданы…

В Нагасаки на борт поднялся командующий Тихоокеанской эскадрой контр-адмирал Кроун. Отдав мне рапорт, он тут же попросил конфиденциального разговора, во время которого вручил мне переданное по телеграфу сообщение о весьма возможном близком начале конфликта с Великобританией и повеление брата принять под свое начало все дела на Дальнем Востоке. Высокая вероятность сего конфликта была связана со столкновениями наших войск с афганскими и взятии какого-то Пендже. Британия, назначившая себя патронессой Афганистана, тут же потребовала вернуть афганцам это селение и передать еще кое-какие территории, часть из которых никогда Афганистану и не принадлежала. Мой брат же в ответ показал англичанам известный жест, исполняемый с помощью двух рук, согнутых в локтях. Ну, тот, заменой которому у англичан является оттопыренный средний палец… Так что все двигалось к войне. Выслушивал эти новости я с каменным лицом и тяжестью на сердце. Ой, как не вовремя. Мне ж еще оборудование для приисков нужно заказать и перевезти в Трансвааль, да и золото надобно не только добыть, а еще и увезти. И как это сделать в условиях войны с Великобританией? Неужто это я каким-то образом виноват? Ведь вроде не было ничего в той истории, которую я помнил. Или было? Ничего я про это время не знаю, кроме Англо-бурской и Русско-японской войн…

Вечером я собрал в кают-компании офицеров всех кораблей Тихоокеанской эскадры. Настроение царило весьма подавленное. Великобритания вообще была сильным противником на море. И хотя, судя по моим осторожным расспросам, двухдержавный стандарт[21]был англичанами еще не провозглашен, Россия только начала возрождать свою военно-морскую мощь, подорванную поражением в Крымской войне. И здесь, на Дальнем Востоке, по информации русского военно-морского агента в Нагасаки, англичане имели как минимум полуторакратное превосходство над Тихоокеанской эскадрой. Даже после присоединения к ней двух броненосных крейсеров моего отряда.

— Ну-с, господа, что будем делать? — спросил я.

Некоторое время в кают-компании «Владимира Мономаха» царила тяжелая тишина, затем контр-адмирал Кроун сказал:

— Сражаться и погибать, ваше императорское высочество, родную землю защищая.

Я покачал головой:

— Рано вам, Александр Егорович, нас всех хоронить-то. Нам не погибать надо, а врагу погибель нести. Что за похоронные настроения? — Я обвел всех суровым взглядом. — Значит, так. Сидеть да Владивосток караулить нечего. Город сей — пока еще скопище лачуг. Если даже и сожгут — быстро заново отстроим. Эскадре же нашей надлежит самой искать врага и бить его. Мы, пока сюда шли, кое-что про важнейшие военно-морские базы англичан в этом регионе разузнать сумели — про Гонконг и Сингапур. Будем планировать операции против них. Как минимум бомбардировку и потопление всех находящихся в их гаванях британских кораблей. А то и десант. Зря, что ли, десантные пушки на кораблях возим?[22]Все необходимые материалы вам, господин контр-адмирал, предоставит лейтенант Буров.

Командир группы «фотографов» поднялся из-за стола и молча поклонился.

— Так что извольте через пять дней предоставить мне черновые наброски планов операций.

— Слушаюсь, ваше императорское высочество, — взволнованно произнес Кроун. — Но это очень, очень опасно… Гонконг и Сингапур — главные военно-морские базы Великобритании в этих водах, и мы можем столкнуться в их гаванях с эскадрами, превосходящими нашу!

— И это тоже должно быть в планах, Александр Егорович, — отрезал я. — Каким образом организовать сбор сведений на переходе и разведку по прибытии в район операции. И когда удобнее атаковать, дабы создать наилучшие условия для скорейшего утопления наиболее сильных кораблей противника. Я вам дал пять дней. Действуйте.

И действительно, не мне же планировать морские сражения! Что я о них знаю-то? А так, глядишь, господин контр-адмирал чего путное и сотворит. И учился этому, и опыт имеется. Лет-то ему считай шестьдесят с хвостиком, а плавает из них, вероятно, больше сорока. Во времена его юности служить начинали рано, с шестнадцати лет (да и сейчас не намного позже начинают). Потом организую обсуждение по, так сказать, морскому принципу, когда высказываются по рангам, начиная с младшего. Глядишь, что толковое и промямлю в самом конце…

Следующее совещание прошло как по маслу. Мнения офицеров разделились: те, кто помоложе, приняли мои намерения с воодушевлением, те, кто постарше, — с осторожностью. Мол, эскадра у нас для правильного боя слабая, из всех кораблей, что ее составляют, в таковом могут участвовать лишь два броненосных крейсера — «Генерал-адмирал» и «Владимир Мономах», остальные корабли предназначены для крейсерской войны и прямого боя не переживут. Я резонно указал скептикам, что как раз после захвата Сингапура и открываются невиданные условия для крейсерской войны. Да перенять Малаккский пролив хотя бы на неделю — англичане так взвоют, что небо с овчинку покажется. А ежели удержимся на больший срок, так можно и поход к Индии организовать. Угля мы в Сингапуре и Гонконге возьмем много — хватит для очень активных действий. Даже если ничего более не сделать, а просто пожечь угольные станции в Гонконге и Сингапуре, ой какие проблемы мы англичанам организуем…

Короче, план решили принять, но дорабатывать. Конечно, это была авантюра, но у меня все еще оставалась надежда, что обойдется без войны, ну хоть убей не помнил я, чтобы англичане с нами после Крымской воевали. А я их явно еще ничем за мошонку так сильно ухватить не успел, чтобы ситуация столь глобально поменялась. В общем, мои действия были скорее этакой психологической интервенцией. Я помнил, как робко и безынициативно действовал русский флот в начале Русско-японской войны. Да и не только в начале, если честно. Достаточно сказать, что командование Первой Тихоокеанской эскадры предпочло после гибели адмирала Макарова практически все время до капитуляции Порт-Артура простоять на внутреннем рейде — и могучие, не уступавшие японским броненосцы и крейсера были просто расстреляны японской осадной артиллерией. Да если бы Первая Тихоокеанская эскадра разменяла свои корабли с японцами хотя бы в соотношении один к двум, никакой Цусимы не было бы — не с чем было бы японцам выходить к Цусиме… Вот я и решил встряхнуть приунывших моряков, слегка отодвинуть горизонты планирования, а так — даст Бог, не нужно будет идти ни к какому Сингапуру.