Резко прижимает меня к себе. Замирает на какие-то минуты. И так же резко отшатывается, поднимаясь.

— Пора, — выдыхает со свистом сквозь сжатые зубы. — Помни, Даша. Ты вся моя любовь. Навечно. Это не измениться никогда. Даже когда нас обоих не станет на этой земле. Мы уйдем, а эта любовь останется. Не предай ее. Не предай.

Почему мне так больно от этих его слов? Почему сердце так остро и болезненно сжимается?

Хочу что-то сказать, но Влада уже нет в комнате.

Вздыхаю, тяжело поднимаясь с постели, чтобы одеться.

Во всем теле еще горит его тепло. Ломит. Покалывает. Разливается вспыхивающей волной счастья.

Все бы отдала, чтобы еще остаться. В этой постели. В этом доме. Дождаться Влада. Сказать какие-то безумно, бесконечно важные слова, которые рвутся из меня. Но…

— Я не предам тебя, любимый, — шепчу. — Я сделаю все, как ты скажешь. Я верю тебе.

Влад

Тяжело приваливаюсь к стене, тихо заперев за собой дверь.

Будто с мясом ее от себя отрываю. Невыносимо. Боль от порезов — хрень по сравнению с этой болью! И с тем, что будет дальше, что впереди!

Сжимаю переносицу пальцами.

Никуда не деться. Выбор давно сделан.

Я сделал его еще тогда. Еще почти сопливым пацаном, который решил, что никогда не сдастся, что ни перед кем не будет прогибаться. Который решил, что сам прогнет этот мир под себя!

Да. Тогда я не представлял. Мысли допустить не мог, к какой жизни, к каким последствиям приведет меня этот выбор!

Но… Теперь уж ничего не изменить, да и вряд ли я поступил бы иначе, даже зная обо всем. Прогибаться — это не про меня.

Что ж. Жизни плевать, осознаем мы последствия своих решений, или нет. Она за все спрашивает свою цену.

И сейчас приходит время платить по ее счетам.

— Да, — спокойно отвечаю на входящий звонок из засекреченного номера.

— Ну что, Север? — ехидно звучит металлом голос моего врага-невидимки. — Готов к обмену? Ровно через час я готов отдать тебе твою маленькую сестренку в обмен на твою сладкую девочку. Готов?

Молчу.

Я не готов. Я не готов даже слышать его голос. Не готов понимать, что не поймал этого урода. Не готов. Но все еще впереди. Игра не закончилась!

— Ну, чего ты так расстраиваешься, даже слова в ответ выговорить не можешь? — раздается в трубке карканье отвратительного голоса. — Надо уметь проигрывать достойно, Влад. Всю жизнь выигрывать не получается даже у самых умных и фартовых. Просто прими это как данность. Да и ты не совсем проиграл. Скоро мы с тобой вместе встанем у руля. Завладеем всем. И тогда я верну тебе твою сладкую Дашу. Обещаю. Пальцем ее никто не тронет. Если ты, конечно, фортеля не выкинешь. Как принцесса в башне будет дожидаться своего принца!

— Время и место. Давай по сути.

— Не так быстро, Север. Сброшу тебе место. Минут через пятнадцать.

Блядь. Времени еще меньше, чем я думал.

— Гордей.

Он уже стоит рядом.

— Это не Грек, — сообщаю ему. Естественно. Грек выделил Милене для охраны своих людей. Если бы он знал, что Даша уже практически у него в руках, я так просто бы ее оттуда не вытащил. Да и не звонили бы мне с обменом. Сейчас обе моих девочки были бы у него.

Да и сейчас все внутри переворачивается от понимания, что мог бы не успеть.

Бабья ревность дурная мне бы в голову даже не пришла на фоне серьезных раскладов. Это, блядь, реально, просто судьба, что именно Сергея в эту хрень свою впутала дурная баба. Охранники его узнали, ведь не один раз появлялся в моих клубах для того, чтобы кого-то подлатать. Ну, а дальше вычислить его машину и передвижение — вопрос нескольких секунд и одного звонка.

Но я реально сегодня Дашу из лап самой смерти вырвал.

Больше нельзя рисковать.

Урод прав.

Судьба не так щедро разбрасывается фартом.

— Где Ал?

Дочку-то Греку придется вернуть. Братишка сильно поторопился с выводами. Впрочем, я и сам был склонен думать, что за всем стоит Ефимов.

Нужно возвращать его дочь. И срочно.

— Уехал, — мрачно отвечает Гордей, глядя в пол.

— Куда? — блядь, только этого мне сейчас не хватало! Сжимаю зубы до хруста.

— Ну, — хмыкает, разводя руками. — Ты же сам ему сказал. Убраться так, чтоб даже ты его не нашел! Вот он и убрался. Хрен его знает, куда.

— Гордей!

Блядь, они что все, сговорились?

— Я так смотрю, у тебя свои мысли на этот счет, да?

— Влад… Ты пойми. Не бывает столько совпадений. Грек уходил под Новый Год. Ездил к Грачу. Планы свои изменил. И сейчас. В Лондон отправляется. Как раз после того, как ты слил документы Лютого и Морока по алмазам, а они здесь и еще долго не выберутся. Грек, может, все это и не задумал, но он явно замазан.

— Мать твою, Гордей! Ты думаешь, я сам этого не понимаю? Какого хрена? Я же вижу! Ты поддерживаешь Ала!

— Север. Две головы лучше одной. Я не просто исполнитель, что все твои приказы выполняет. Ты знаешь. Поперек никогда не пойду. Но и у меня есть свое мнение. И я думаю, что очень полезно подержать Грека за яйца. И смотри. Девчонка его-то пропала. А кипиша он до сих пор не поднял. Был бы чист, уже бы предъявил. Уже бы его люди и остальных у твоего дома со стволами бы собрались.

Матерюсь сквозь зубы, пока Гордей отходит, отвечая на звонок.

Мать вашу, все самодеятельностью решили заняться!

Доля истины, конечно, в словах Гордея есть. Но положение сейчас слишком шаткое для таких размахов. И без того, как по болотной трясине идешь. С каждым шагом провалиться можешь и остальных за собой потянуть.

Но…

Те, кому, кроме собственной жизни нечего терять, никогда этого не поймут. Знаю. Сам таким был. Все на максимум. Потому что за спиной твоей не стоят те, кого оберегать должен.

— Север, — Гордей возвращается еще более хмурым, чем уходил.

— Ее почти нашли.

Все мысли про чужих дочерей тут же вылетают из головы.

— Что значит почти? Где?

— В одном из загородных домов Грача. Даже не думали. Так, на всякий случай туда наши люди заглянули. Она там было и явно долго. Вещи ее все. Сумочка та, знаешь, с потрепанным зайцем. Только похоже, перед нами ее как раз и забрали. И в комнате все перевернуто. Но люди наши там остались. Может, еще вернут…

Твою ж мать!

А вот теперь херачу кулаком по стене со всей силы.