Лыков забрал копию и ушел. Он не стал говорить о находке никому, даже сыну. Зато теперь сыщик знал: предатель здесь, в его окружении. Другие пусть пока думают, что в областном городе…

До отъезда коллежский советник успел еще раз прогуляться по Джаркенту, в том числе по самой интересной его части — азиатской. Обошел огромный Таранчинский базар и караван-сарай, осмотрел снаружи знаменитую мечеть. Зрелище и в самом деле было диковинное: минареты в виде китайских пагод, яркие краски, необычные детали. Русского даже пустили во внутренний двор, окруженный крытой галереей.

Лыков вновь поразился размаху города. Три широченных проспекта пересекали его с севера на юг, начинаясь от Головного арыка. Длина проспектов превышала четыре версты. Под прямыми углами их пересекали более узкие улицы. Обширные площади в русской части — Лесная, Сенная и Конная — делали Джаркент еще просторнее. Как в Верном и Ташкенте, улицы были обсажены пирамидальными тополями в два ряда, за ними журчали узкие арыки. Поверх заборов виднелись плети винограда, купы хурмы, шелковицы и абрикосов. Хотя городу исполнилось уже двадцать четыре года, ни одна из его улиц до сих пор не имела названия.

Ранним утром та же бричка повезла Алексея Николаевича и Анастасию в областной город. Правил на этот раз Шарипов, и в конвое шло отделение казаков. Сыщик из интереса пересчитал пулевые отметины на стенках — семь штук. Лоевская зябко повела плечами и отвернулась, не сказала ни слова.

До Верного они добрались благополучно. Завезли барышню домой, в здание уездной управы. Лыков не упустил случая и познакомился с ее отцом. Возможно, им скоро предстоит породниться… Точнее, дай Бог им породниться, мысленно поправил себя сыщик, пожимая руку седовласому полковнику типичной туркестанской наружности. Орденов у Лоевского было больше, чем у питерца.

Сергей Дмитриевич уже знал, что его единственная дочь чуть не погибла. Что один из ее спутников убит, а второй тяжело ранен. И что спаслась она лишь благодаря смелости и хладнокровию Лыкова. Он принялся благодарить гостя. Тот в ответ рассказал, как Анастасия Сергеевна отважно себя вела и даже застрелила одного из нападавших. Лоевский растрогался:

— Настоящая урючница![55] Это она в мать. Та была огонь, ничего не боялась. Однажды на дороге из Оша в Узгент вместе со мной отбивалась от барантачей.

Сыщик спешил заняться дознанием, но самое главное он сказать успел:

— Сергей Дмитриевич, рад с вами познакомиться. И счел бы за честь и был бы счастлив стать вашим сватом.

Барышня покраснела и напряглась. Неужели здесь этот вопрос еще не решен? Лыков уже выругал себя за то, что поторопился. Но полковник, помолчав, ответил:

— Я с большим уважением и симпатией отношусь к Николаю Алексеевичу. А теперь увидел, откуда взялись его черты, его достоинства, из какого корня. Давайте поторопим наших дорогих детей. Давайте сделаем первый шаг за них. Извините за прямоту — внуков хочется.

Два седовласых человека обнялись и трижды, по-русски, расцеловались. Отец повернулся к дочери:

— Анастасия, ты не против, если я объявлю о помолвке? Немедленно, сегодня, сию секунду.

— Ах, папенька! — ответила барышня и кинулась ему на шею. У пуленепробиваемого сыщика запершило в горле, и он откланялся.

Следующая встреча, с вице-губернатором Осташкиным, была трудной. Павел Петрович и слышать не хотел о том, что утечка секретных сведений произошла из его канцелярии.

— Это вы там в Джаркенте раструбили, мои подчиненные не могли такого сделать! — кричал он на гостя. Тот знал, что это правда. Но в интересах дела требовалось, чтобы резидент думал, что скрыл следы. Поэтому питерец повел себя примирительно.

— Павел Петрович, исключать нельзя ничего. Прошу вас провести негласное расследование: каким путем следовала моя телеграмма, кто ее видел… Хорошо? А еще дайте мне начальника вашего сыскного отделения. Будем вместе дознавать смерть купца-шпиона, может, выйдем на след организации с этой стороны.

Вице-губернатор дернул секретаря и приказал вызвать Поротикова. Потом пояснил коллежскому советнику:

— Телефона в Верном нет, придется обождать. Сыскного отделения тоже нет. И настоящего полицмейстера нет! Капитан Богаевский ускакал на освободившуюся должность Лепсинского уездного начальника. Там жалование выше. Заместитель капитана, коллежский асессор Хахалев спал и видел, как бы ему вернуться в участковые приставы. Вот, нашли хорунжего Поротикова из Второго Сибирского казачьего полка. Приказом военного губернатора он неделю назад назначен временно исправляющим должность верненского полицмейстера. В дела еще не вошел, и вообще… Казак, одним словом.

— Ну и что, если казак? — осадил вице-губернатора Лыков. — Вон в Семипалатинске полицмейстером тоже казак. И фамилия под стать вашему: Забабахин. А вполне справляется.

— Да? Ну, посмотрим.

— Значит, мне придется вести дознание с человеком, который занял должность неделю назад, — констатировал сыщик. — И на временных основаниях.

— Увы, — развел руками Осташкин. — Других не имеем.

— А есть в верненской полиции способный к сыску человек? Обычно такой находится. И даже если нет сыскной части, ему неформально поручают вести важнейшие дознания.

— Есть такой и у нас, — обрадовал питерца вице-губернатор. — Это околоточный надзиратель Второго участка Склюев. Молодой, но у него и правда способности к вашему делу. Берите парня в охапку, он будет вам полезным помощником. И вообще… — Павел Петрович усмехнулся: — Вы знаете особенность области? Военный губернатор Семиречья назначается и увольняется по представлению министра внутренних дел. А не военного! Мы такие одни во всем Туркестане.

— Вот как? — удивился Лыков. — Впервые слышу. Но почему?

— Мы сначала входили в Степное генерал-губернаторство. А потом в девяносто девятом году нас переподчинили Ташкенту. И забыли изменить положение об управлении. Так что, Алексей Николаевич, пользуйтесь случаем. И я, и генерал-лейтенант Покотило надеемся иметь в вашем лице союзника. Мало ли что вы потом скажете Столыпину в Петербурге? Поэтому сделаем все, что в наших силах.

— Спасибо, Павел Петрович. Я с министром вижусь только по большим праздникам, но зато директор Департамента полиции — каждый день. Иногда и не по одному разу. Так что ваш намек понял.

— Ну и славно.

На этих словах в кабинет вошел угловатый низкорослый офицер в форме сибирских казаков.

— Явился по вашему распоряжению, — отрапортовал он, без интереса глядя на незнакомого господина.

— Флегонт Илларионович, познакомьтесь. Это коллежский советник Лыков из Петербурга. Сыщик! Приехал сюда помочь дознанию, которое ведет Военное министерство. Дело, между прочим, о шпионстве.