Первым насторожился Гнат. Он приподнял голову и начал вслушиваться, приложив широкую ладонь к поросшему сивым волосом уху. Лицо его приняло отрешенное выражение, маленькие, как у медведя, глаза сощурились, словно он силился разглядеть нечто, скрытое лесными зарослями.

— Что? — шепотом спросил Антон. — Что там?

— Вроде едут? — продолжая прислушиваться, ответил Гнат.

И тут же с вершины дерева, на котором сидел Сашка Тур, донеслось его неумелое кукование.

— Приготовились! — тихо скомандовал Волков, оглядывая свое «войско».

Кулик, напряженно сощурив глаза, тискал потной ладонью рубчатую рукоять нагана; Ивась сжал топорище, а Гнат продолжал прислушиваться. Но звуков моторов не доносилось, не стрекотали мотоциклы, только что-то бренчало и скрипело на лесной дороге, еще не видимое за поворотом.

Положив ствол парабеллума на согнутый локоть, Антон ждал, когда покажутся немцы. Сколько их? Судя по сигналу, поданному Туром, немного. Вот на дороге появилась лошадь, запряженная в телегу, а на ней два средних лет немецких солдата. Они сидели спинами друг к другу и о чем-то переговаривались. Карабины лежали у них на коленях.

— Чего им тут надо? — зло прошептал участковый, взводя курок.

— Тихо, подождем, — остановил его Волков. — Себя не обнаруживать! Наблюдать.

Лошаденка шагала неспешно, поматывая головой; скрипело колесо, бренчало висевшее сзади телеги мятое ведро; немцы вели себя абсолютно спокойно. Один достал из кармана сигареты, закурил. Ветерок донес до притаившихся запах вонючего табака.

Не доехав до засады с десяток метров, правивший лошадью немец натянул вожжи. Соскочил с телеги, обошел ее и достал топор. Второй, жадно досасывая сигарету, тоже достал топор и следом за первым шагнул к тонким березкам, росшим на опушке с другой стороны дороги. Застучали топоры; шумя густой листвой, стали падать срубленные деревца.

— Зачем это? — повернулся к Волкову Ивась.

— Похоронщики, — не сводя с немцев глаз, объяснил тот. — На кресты рубят, своих хоронить будут.

— Ишь ты, — ухмыльнулся Гнат. — Гляди, ружья-то у них в телеге! Подойти — и дубьем по черепку!

Один из немцев вышел из кустов, неся в охапке нарубленные березовые колья. Небрежно свалил их в телегу, поглядел на солнце, расстегнул мундир и снял его, бросил в телегу, оставшись в майке с короткими рукавами. Вытер пот с лица и, взмахивая топором, опять пошел к опушке.

— Товарищ капитан! — неожиданно услышал Волков за спиной.

Обернувшись, увидел поцарапанного возбужденного Сашку Тура.

— Почему оставили пост?

— Там… Это… — с трудом переводя дыхание, жарко зашептал Сашка. — Мотоцикл с коляской шпарит, еще далеко. А за ним машины.

— Сколько? — переворачиваясь на спину, спросил Антон.

— Много, — лицо у Сашки побледнело. — Мотоцикл сильно впереди, а машины едва видать.

— Рискнем? — сдвинув на затылок фуражку, привстал Кулик.

— Ложись! — зашипел на него Волков. — Какое расстояние между машинами и мотоциклом?

— Километров пять, а то и больше, — Тур уже отдышался и с настороженным любопытством поглядывал на ничего не подозревавших немцев, по-прежнему рубивших березки.

— Разведка передислоцирующейся части, — заключил Антон, прислушиваясь к еще далекому, похожему на комариный писк, звуку моторов. — Можно рискнуть. Как только поравняются с телегой, я бью водителя, Кулик берет второго солдата, а вы, — он повернулся к Гнату и Ивасю, — сразу на дорогу и хватайте карабины. Тур с нами забирает оружие мотоциклистов, и отходим в лес. Не тянуть!

Стрекот мотоцикла приближался, становясь все громче. Вот уже он показался на дороге — запыленный, с коляской, из которой торчал ствол ручного пулемета, и тремя седоками в касках и защитных очках. Завидев стоявшую на дороге лошадь с телегой, водитель пронзительно засигналил, сворачивая к обочине, чтобы объехать неожиданное препятствие. Мотоцикл слегка наклонился, и тут Волков выстрелил. Следом бухнул наган участкового.

Водитель мотоцикла ткнулся грудью в руль, сидевший сзади него немец в рогатой каске и закрывавших половину лица больших очках нелепо дернулся и упал на дорогу. Машина наклонилась и, не удержав равновесия, перевернулась. Третий солдат, сидевший в коляске, закричал, придавленный мотоциклом.

Выскочил к дороге один из немцев, рубивших березки. Тот самый, в синей майке с короткими рукавами. Вновь сухо стукнул парабеллум: немец выронил топор и осел на землю. Второй, не разбирая дороги, кинулся в кусты, с шумом ломая ветки.

— Скорее! — капитан выскочил к перевернувшемуся мотоциклу.

Обогнав его, Гнат первым подбежал к стонавшему, придавленному солдату. Зло ощеря прокуренные зубы, он размахнулся и опустил на его голову увесистую дубину. Потом, действуя ей как рычагом, начал поднимать мотоцикл, ставя его на колеса.

Подоспевший Сашка торопливо схватил пулемет и кинулся с ним к лесу.

— Стой! — закричал Антон. — Ленты возьми, там цинковая коробка! Погляди в коляске!

Сашка побежал обратно, тревожно прислушиваясь к еще далекому, но с каждой секундой нарастающему гулу моторов тяжелых грузовиков.

— Скорее, скорее! — торопил Волков, доставая из карманов немцев документы.

Он уже успел снять с убитых автоматы и сумки с запасными рожками. Хорошо, что у немцев унифицированный патрон, он подходит и к парабеллуму.

Алексей Кулик и Ивась взяли карабины с телеги, прихватили пояса немцев с тяжелыми подсумками. У мотоциклистов нашлись еще и гранаты, похожие на толкушки для картошки, с длинными деревянными ручками.

А Гнат продолжал возиться около коляски. Он нашел у немца новенький вальтер и сунул его себе в карман, содрал с руки убитого дешевые часы марки «Тиль» и теперь присматривался к его сапогам, приставив к ним свои — сходны ли по размеру?

— Гарны чоботы, — довольно осклабился Цыбух, стаскивая с ног солдата обувь. Сапоги снимались плохо, и он, тихо матерясь сквозь зубы, уперся в труп ногой.

— Назад! — уже с опушки закричал Волков. — Сюда, скорее!

— Успеешь, — буркнул Гнат, стаскивая второй сапог.

Метрах в пяти от него землю взрыли пули, выпущенные из пулемета, глухо пророкотала очередь — немецкие грузовики уже втянулись на прямой участок дороги, и с них заметили происходящее.

Гнат присел, потом, прихватив сапоги, шустро перепрыгнул через кювет и припустил к кустам. Вслед ему протрещала новая очередь. Пули засекли, срезая ветви, полетели в разные стороны куски коры, заметалось по лесу эхо.

Цепко держа за ушки сапоги, потный, запыхавшийся Цыбух догнал уходивших в лес нагруженных оружием членов группы.

— Ты что? Нас угробить решил? — схватился за кобуру Кулик.

— Не время сейчас, — прикрикнул Волков. — Скорее!