Плита приходит в движение, и я, отбросив пустые мысли, выскакиваю из зала. Плита точтас с грохотом перекрывает проём, и в будущим она откроется только перед следующим кандидатом.

На вершине лестницы появляется отец:

— Сын?!

Кто же ещё?

— Я справился, — улыбаюсь я.

— Ты… быстро.

— Я же обещал, — хмыкаю я, быстро взбегаю по ступенькам и на миг обнимаю отца.

Переживая потерю Исидары, я осознал, что если кто-то не показывает чувств, не позволяет эмоциям брать верх над здравым смыслом, это не значит, что чувствами человека можно пренебрегать.

Для нас обоих обниматься и показывать эмоции непривычно, отец смотрит на меня с удивлением, но не отстраняется.

— Тебе было тяжело, — почему-то решает он.

На самом деле нет. Я проходил Испытание не ради титула, не ради обретения силы как таковой. У меня была цель, и именно она меня вела.

Тот, кому было по-настоящему тяжело — отец. Если бы он не волновался, разва бы он ждал меня у дверей? Каково ему было отпускать меня в зал, откуда не вышел его брат, отпускать, зная, что я толком не готов? А я вёл себя так легкомысленно…

— Нет, не тяжело, — заверяю я.

Отец отстраняется. Пожалуй, впервые я вижу его смущённым.

— Иди отдыхай. Визит назначим на завтрашний полдень. Судя по последнему сообщению твоего Манса, песчаники готовятся к Большому жертвоприношению.

— Да.

Ожидание займёт неполные сутки…

Когда отец уходит, я, естественно, поворачиваю в противоположную от своих покоев сторону — в архив.

Отец не стал возвращаться к теме моей женитьбы на Исидаре. Вероятно, посчитал, что я принял его запрет, раньше я никогда не бунтовал. Спрошу о причинах, если не разберусь сам. Я приблизительно догадываюсь, что именно могло произойти между нашей семьёй и Кокбергами…

Ускоренная подготовка первого зарубежного визита наследного принца не шутки, нагрузка ложится не только на всё министерство иностранных дел, но и на императора лично. Проблема не в визите как таковом, а в том, как его воспринимают наши соседи — как желание расширить территорию, за счёт захвата соседнего княжества. Ну, они правы.

Нормально поговорить с отцом больше не получается. Уже перед самым отбытием он сообщает:

— Посол Лидсана намекал, что принцесса Фиотская до сих пор не помолвлена. Я подтвердил, что второй твой зарубежный визит будет в Лидсан.

Артефакторы развёртывают магический мост, и я шагаю в свет. То, что я стал невосприимчив к магии, не помешает мне пройти через искажённое пространство.

— Не получится, отец, — я имею в виду не сам визит в Лидсан, а помолвку с посторонней принцессой.

— Что?

Я поправляю на лице уродливую деревянную маску.

— Разве после возвращении я буду заключён в тюрьму по обвинению в неподчинении императорским указам? Прямо сейчас я иду свататься к Исидаре.

Что отвечает отец, я уже не слышу.

Каких-то пять шагов, и я в Вадоре, в тронном зале столичного Великокняжеского дворца. На миг я замираю, ищу Исидару взглядом, хочу увериться, что она жива и в полном порядке. И, только найдя её взглядом, спускаюсь на ковровую дорожку, позволяю остальным членам делегации пройти.

Начинается нудный, но необходимый церемониал.

— Его высочество принц Шенайский, полномочный представитель Таэля, со свитой, — объявляет церемониймейстер.

Пока что от меня требуется только стоять и наблюдать за передачей верительных грамот.

Зачитывается послание императора. Я слушаю, но не особенно вслушиваюсь — обычная дипломатическая муть, текст я читал до того, как грамоту запечатали.

Представление завершено, начинается приветственная часть:

— Добро пожаловать в Вадор, ваше высочество принц Шенайский. С прибытием, — Великий князь не утруждает себя многословием.

Я отвечаю в той же манере:

— Ваша светлость…

— Исидара!

Иси?!

Она ломает построение, ломает протокол. Безрассудство, которое совершенно не в её стиле… Я не могу понять, что происходит до последнего, до того момента, как Иси просто срывает с меня маску, не думая о толпе зрителей, о том, какой скандал разразится и как ударит по отношениям наших стран.

Разве она прямо сейчас не провоцирует войну?!

Откуда в ней столько уверенности в собственных действиях?! Безумие каким-то чудом сочетается с трезвым расчётом. Иси хватает меня за воротник, сыплет обвинениями. Она права… Я причинил ей боль и в этом виноват.

Она не даёт мне и шанса опомниться, прижимается губами к моим губам, целует. И… я сдаюсь. Смысл отказываться, когда вся дипломатия уже в руинах? Я что-нибудь придумаю, обязательно придумаю, но чуть позже, как только отдышусь. Едва ли Великий князь меня опередит. Вадорцы шокированы куда больше.

Не важно, сейчас для меня есть только Исидара. После фальшивки, оставившей острое чувство неудовлетворения, настоящая Иси сводит меня с ума.

Исидара отстраняется и сбегает, зачем-то возвращается к трону. Что она делает?! Как я смогу её защитить, когда она ушла? За сорванную маску её бы похвалили, но за поцелуй с имперцем… порвут свои же.

Воздух вспыхивает невидимым огнём.

Незримая сила дёргает, заставляя сменить позу. На миг я чувствую себя шарнирной куклой в руках ребёнка-великана. На лицо возвращается маска, причём она не прилетает по воздуху, а просто возникает на лице.

Что за…?!

— С прибытием, — говорит Великий князь абсолютно спокойным тоном.

Что?

Это же финал короткого приветствия…

В зале тишина, будто не было только что ни скандального разоблачения, ни ещё более скандального поцелуя.

Исидара, глядя на меня… заливается румянцем?

— Ваша светлость Великий князь, — отвечаю я после заминки.

Занятно…

Дикая кошечка попалась. Помнится, Исидара поклялась выполнить любое моё желание, если я узнаю её источник информации. Узнал — она черпает сведения из будущего. Оказывается, княжна, считающаяся обделённой, на самом деле обладает потрясающим даром. Огонь и Тени рядом с ней смотрятся… ущербно.

В общем, я получил ещё один довод в пользу брака с Иси.

— Таэль настаивает на подтверждении взаимных мирных намерений через брачный союз, — объявляю я.

Кто-то сзади давится воздухом. При подготовке визита мои матримониальные планы не были озвучены, так что, господа дипломаты, сюрприз. С отцом перед отбытием я говорил тихо, они могли не слышать.

— Ваше высочество, вы не можете не знать, что принцесса Габриэль уже помолвлена.