Ее замечание вызвало первую улыбку на лице. За последнее время слишком часто приходилось горестно вздыхать, не до веселья было.

– Эмири! – радостно воскликнула Лария и кинулась навстречу Броссару. – Они правду сказали, что ты приехал! А Гастер не верил!

– Привет, егоза! – сразу же подхватил манеру разговора Броссар.

– Ей ладони надо помыть, – с нажимом произнесла я, – она брата пыталась разбудить.

– А давайте ее всю искупаем! Ты как, не против помыться? – весело спросил ворожей и слегка коснулся пальцем кончика носа девочки.

– Не-а, – сообщила она довольно.

Кристоф набрал воды из колодца, и я заметила, что Броссар тут же кинул в нее очищающее заклинание. Я же принялась снимать одежонку с ребенка. Все это придется сжечь, потому торопилась и не заботилась о сохранности.

– Мэтр Броссар, – тихо позвала наставника, – пятна.

В подмышках у девочки оказались потемнения, а потом такие же, едва заметные, в паху.

– Да, это черная хмарь, – спокойно ответил Броссар.

По моей коже пробежал холодок, при том что стояло жаркое лето. Единственный ребенок, которого удалось найти живым, уже заражен смертельной болезнью. Но рассуждать или жалеть Ларию было некогда, необходимо немедленно приступить к лечению.

Броссар расположился в тени ближайшего дома и начал готовить отвар, способный укротить заразу, только-только появившуюся на теле ребенка. Он поставил колбу огромных размеров на принесенную с собой безопасную горелку, подпитываемую магией, и теперь отмерял какие-то порошки, доставая их из сумки. Все было так же, как в первый раз, и одновременно иначе. Рядом стоял живой и здоровый Кристоф, а спасать приходилось кроху – всего одну выжившую в этой деревне.

– Какая же ты чумазая! – приговаривала я, обмывая девочке кожу.

– Мы вечером на речку собирались, там бы и помылась, – сообщила Лария.

– Когда у вас люди начали заболевать? – вмешался в нашу беседу Кристоф.

– Утром тетка Жанна прибежала и сказала, что у мельника жена померла от какой-то болезни, – живо ответила Лария.

– А потом что? – спросила уже я.

– Тятька пошел смотреть, а мамка дома была, тесто ставила, – рассказывала она. – Потом в колокол звонили и костры зажгли. Мы смотреть побежали, весело даже было, поленья подкидывали. Потом тятька с хворостиной прибежал и в амбар загнал, велел там сидеть, никуда не выходить.

– А вы выходили? – спросила я.

– Не-э, – мотнула она головой, – он знаешь какой строгий у нас! Ух! Теперь Гастер точно получит от него, что помер.

– Так папа твой тоже умер, – мягко напомнила я.

– Жалко! И мамку жалко, да и Гастера жалко. Он мне из дома краюху хлеба принес, когда животы от голода совсем подвело, – опечалилась Лария.

Мы понятливо переглянулись.

Теперь становилось понятно, как дети подхватили черную хмарь, хотя должны были дожидаться помощи в амбаре. Оставался только вопрос, как эта болезнь вообще здесь появилась. По словам Кристофа, он сюда не заезжал и вообще в Арт прибыл с другой стороны. И если бы Броссар так быстро не пришел в дом губернатора, то провинциальный городок уже давно бы вымер, как и эта деревня.

Ворожей принялся за девочку, как только его целительский отвар был готов. Я держала огромными щипцами большую колбу, а наставник старался не пропустить ни единого пятнышка, дотошно смазывая каждый пораженный участок кожи, приговаривая заклинание от смертельной заразы.

Кристоф продолжил осмотр домов, предоставив нам заниматься делом. Лария без умолку болтала о своих детских новостях и проблемах. Так мы узнали, что у них в деревне редко останавливаются на постой, ведь до Арта недалеко и проще уже там, на постоялом дворе переночевать. А вчера один нарядный господин спрашивал, где можно отдохнуть, и вся местная ребятня с интересом рассматривала костюм незнакомца. Он даже Христю по щеке потрепал – хороший такой, добрый.

– Где же он останавливался? – спросила я, лишь бы девчушка не отвлекала Броссара от его занятия.

– У Марен, их дом самый красивый в деревне. Во-он там! – Лария куда-то показала рукой и даже потянулась в том направлении.

– Там мельник живет? – спросил Броссар Ларию.

– Не, мельник рядом, через забор, – с готовностью отозвалась она. – Жарко, – пожаловалась нам, – и глазки болеть стали.

– Потерпи, милая, – ласково попросила я. – Мы же тебя лечим, так что все пройдет.

– Я знаю, – улыбнулась она в ответ, только как-то слишком жалко это получилось. – Если Эмири здесь, то все хорошо будет.

– Умница! – похвалила я.

– Как у вас дела? – спросил Кристоф, подходя к нам.

– Глазки болят, – пожаловалась Лария.

– Это потому что жар у тебя, – ответил он. – Я тоже так болел, но Эмири меня вылечил.

– Правда? – обрадовалась девочка и рухнула на мокрую землю как подкошенная.

– Лария! – выкрикнула я, едва успев убрать в сторону раскаленную колбу, чтобы не обжечь ее.

Руки совсем задеревенели, и я почти не чувствовала их от усталости, но понимала, что Броссару необходима моя помощь.

– Обморок? – забеспокоился Кристоф.

– Нет, – односложно выдохнул Броссар и убрал от шеи руку, которой проверял пульс. – Она умерла.

– Не может быть! Она же только что с нами разговаривала! – потрясенно прошептала я. – Мэтр Броссар, сделайте что-нибудь!

– Я могу лечить, но не воскрешать мертвых, – огрызнулся он.

– Эмири, но как такое возможно? Ведь меня ты спас! – воскликнул Кристоф.

– Ты боролся и не впал в беспамятство. – Броссар отвернулся от нас.

– И что? Что это может означать? – не отставала я от Броссара и обежала его, чтобы с беспокойством заглянуть в глаза.

– Как только человек теряет сознание, черная хмарь побеждает. Мозг сопротивляется дольше других органов. Даже если он поражен, у целителя есть шанс спасти больного, пока тот цепляется за жизнь и не теряет сознания. Лария упала в обморок, и ее организм сдался, – глухо сквозь маску объяснил Броссар.

– Разве это возможно так быстро? – не унималась я.

– Чтобы так быстро, я вижу в первый раз, – неохотно сознался Броссар. – Но против фактов не пойдешь. Девочка потеряла сознание и умерла.

Поняла, что других объяснений не получу, вернулась к распростертому на земле худенькому тельцу и буквально рухнула на колени рядом.

– Я не верю, – потрясенно произнесла я, – этого просто не может быть… Так не должно быть! Она такая маленькая! Моей сестре сейчас столько же лет, сколько Ларии. Она должна жить!

– Хватит реветь! – рявкнул Броссар с высоты своего роста. – Ты видела остальных? Как считаешь, им пришло время умирать? Они пожили достаточно? Или, быть может, строгий отец Ларии с хворостиной в руке заслужил смерть от черной хмари? Или ее старший брат?