– Наши интересы никак не пересекаются. Он брат моего отца. Когда мы с Жеромом только начинали дело, дал рекомендацию для получения ссуды в банке. С тех пор к дяде Луи я больше не обращался за помощью. У нас с ним нормальные отношения, – отозвался Кристоф.

Броссар и Одилон смотрели на меня с каким-то странным интересом. А что такого? Они знают Кристофа и его дядю губернатора, а я нет. Почему не могу предположить, что мэтр Гротт причастен к внезапной болезни племянника, тем более что он заболел в его доме?

– Слушай, Эмири, отдай мне свою практикантку! Я из нее высококлассного судью сделаю. Ты посмотри, как она на факты смотрит, – не отрывая от меня изучающего взгляда, сказал Одилон.

И непонятно было, то ли похвалил, то ли опять попытался оскорбить. Наверное, никогда не привыкну к бесцеремонной манере мэтра Одилона обсуждать собеседников в их присутствии и не задумываться о впечатлении, что производят его наглые слова и предположения.

– Сначала пусть закончит практику, а потом сам с ней договаривайся, – отрезал Броссар, не дав мне возможности вновь возмутиться.

– Целый год потерять, – проворчал Одилон. – Да и ты со своим обаянием повлияешь на кошечку!

– Кто вам дал право обсуждать меня так, будто я здесь отсутствую? – все-таки вспылила я.

Отчего-то помрачневший Кристоф чуть сжал мою руку, которую все еще удерживал, а потом поднес к губам и нежно поцеловал. Этот простой жест сразу успокоил. Кристоф не совершил ничего неприличного, но почему-то показалось, что это было что-то очень интимное, произошедшее только между нами.

– Ладно, я подожду, – со вздохом сказал Одилон. – А потом сделаю такое предложение, от которого кошечка не сможет отказаться.

– К счастью, у нас с вами разные представления о выгодных перспективах, – с достоинством ответила я.

– Посмотрим, – в тон мне отозвался Одилон. – Жизнь имеет свойство иногда поворачиваться так, что приходится принимать неожиданные решения. Не так ли, Кристоф?

Мне не понравился намек Одилона на Жерома – компаньона, возможно решившего убить Кристофа ради выгоды. Молодой человек ответил Одилону долгим и тяжелым взглядом.

– Не надо на меня так смотреть! – шутливо вскинул руки королевский судья, будто бы сдаваясь. – Твоего компаньона проверю. Установлю слежку, расспрошу ближайшее окружение, найду любовниц. Пусть расскажут, чем Жером занимался в последнее время, какими подвигами хвалился, а дальше по обстоятельствам. В любом случае его кандидатура сейчас наиболее вероятна на роль подозреваемого.

Вот сидим, рассуждаем, что неизвестный мне Жером решил избавиться от Кристофа ради серебряных рудников, а в голове все равно это не укладывается.

– Не понимаю, – пробормотала себе под нос, – как вообще можно было заразить мэтра Кристофа черной хмарью?

– Этот вопрос я также задам Жерому, – «обрадовал» Одилон.

– Мэтр Одилон, – с запинкой заговорила я, понимая, что тем самым привлекаю к себе внимание язвительного собеседника.

– Слушаю, кошечка, – мило улыбнулся он в ответ.

Я приободрилась. Если не считать неприличного обращения «кошечка», которое ко мне приклеилось благодаря его стараниям, Одилон вполне благожелательно ко мне относился.

– Я хотела спросить про Мариэль. Ведь если нет доказательств вины мэтра Леонарда, то мою подругу не в чем обвинить?

– Собственно, кроме ее заявления, что именно она заказала убийство Дантара, предъявить нечего. Даже признание, что исполнителем является Леонард, не дает повода держать вашу подругу под стражей, – ответил Одилон.

– Она может вернуться к отцу? – оценив его слова, задала интересующий меня вопрос.

– Накануне мэтр Базен прибыл в Арт и вместе с дочерью покинул город сегодня на рассвете, – сообщил Кристоф.

– Это же просто замечательно! – радостно воскликнула я и даже в ладоши захлопала.

– Дядя очень расстроен, – после непроизвольной бурной реакции охладил меня Кристоф.

– Да уж… Луи девочка в самом деле понравилась, – широко улыбнулся Одилон.

– Ничего. Время и расстояние лечат сердечные привязанности, – как-то слишком мрачно заметил Броссар.

Но я не стала обращать на его слова внимания. Главное, что Мариэль больше не под арестом, пусть даже в доме губернатора, который, судя по язвительным замечаниям мужчин, к ней неравнодушен. Мэтр Базен увез дочь в Тулус, а дома и стены помогают. Все у нее должно наладиться!

При воспоминаниях о родном городе сразу же возникло желание увидеть родителей и младшую сестренку. Накатила легкая тоска, захотелось немедленно отправиться в свою комнату и посмотреть в шар предсказаний. Но посреди разговора выходить из-за стола неприлично. Ничего, дождусь, пока гости покинут дом, и тогда спокойно полюбуюсь на папу с мамой и Мильку.

– Ну что ж, – поднимаясь, сказал Одилон, – не буду терять времени. Отправлюсь в Дубье, чтобы начать расследование о причастности твоего компаньона.

– Мне будет жаль, если это окажется Жером, – глухо произнес Кристоф.

– Поверь, мне тоже. – Одилон положил руку ему на плечо и сжал, выказывая поддержку.

– Иногда самые близкие оказываются предателями или убийцами, – все так же мрачно сделал замечание Броссар.

– В жизни всякое бывает, – философски прокомментировал слова Броссара Одилон.

Он отсалютовал нам рукой на прощанье и вышел за дверь. Некоторое время еще слышались его шаги по мосткам, а затем все стихло.

– Вы хотели идти на прогулку, – напомнил Броссар.

– Ах да! – засуетилась я.

Возможность остаться наедине с Кристофом очень обрадовала. Можно спокойно поговорить вдали от королевского судьи и наставника, вновь почувствовать себя обычной девушкой, за которой ухаживает симпатичный молодой человек, а не набитой ненужными знаниями практиканткой или подозреваемой в убийстве.

– С удовольствием прогуляюсь вокруг озера в вашей компании, метресса Алузье, – вежливо отозвался Кристоф.

На его губах играла такая искренняя улыбка, что все внутри затрепетало от предвкушения. Тропинка была хорошо знакома, ведь на пробежку Броссар поднимал меня каждое утро. Места было ровно столько, чтобы идти близко друг к другу, когда руки соприкасаются, а длинный подол платья цепляется за его штанину.

Мы говорили обо всем и, главное, о нас. Это получилось как-то непосредственно, совсем не так, как происходило с парнями из школы. Наверное, колдуны после всех своих тренировок думали однобоко, потому их фразы выходили рублеными, простыми. Что подумал, то и сказал, совершенно не заботясь о форме слов.

С Кристофом все было иначе. Он расспрашивал о семье, узнал, как зовут родителей и сестру, просил рассказать о детстве, при этом сам поведал о своих мальчишеских проделках. Я тоже не отставала и с любопытством расспрашивала о его жизни. Так узнала, что у него тоже есть младшая сестра – баловница и любимица всех родственников. Она младше брата на десять лет, и ей разрешается абсолютно все, но при этом непосредственность и веселость нрава позволяют проказнице избегать наказания.