– Что именно произошло тем вечером? – требовательно спросил он.

Я сделала шаг назад.

– Разве мы в пятницу это не выяснили? Я же сказала тебе. Приступ клаустрофобии или типа того. В спортзале было слишком много людей. У меня не было телефона.

– Или ты ушла повидаться с Айзеком? Знаешь, я же вижу, как ты смотришь на него на репетициях.

Я захлопнула шкафчик.

– Это не твое дело.

– Держись от него подальше.

– Хорошо, брат.

– Я серьезно. Он приносит неприятности. Я слышал, что его отец недавно ночью сидел в таверне «Ника», орал и нес всякий бред. Хозяевам пришлось вызвать полицию, чтобы выпроводить его домой.

– Ох, его папа жив? – спросила я. – Мне казалось, Айзек убил его.

Джастин покачал головой.

– Ладно, если хочешь, пусть будет так. С меня хватит, – он повернулся, намереваясь уйти, но потом остановился. – Знаешь, ты была новенькой, тусящей с кучкой лузеров, и я пожалел тебя. Какая пустая трата денег.

– Мы предложили скинуться. Не забыл? Сколько я тебе должна?

«Как именно ты хотел, чтобы я тебе отплатила?»

Он уставился на меня, потом развернулся и, фыркнув с отвращением, присоединился к группе девушек-куколок. Они все склонились друг к другу, а потом разразились громким смехом. Широко распахнув глаза, девушки посмотрели на меня с притворной жалостью поверх плеча Джастина.

Здорово. К обеду я стану известна как безумная девчонка, психанувшая на танцах. Я не думала, что Джастин станет вредить мне, но кто знает? Я поспешила на урок английского, жалея, что не могу пропустить этот день и сразу перейти к репетиции, где какое-то время смогу побыть кем-то другим.

– Как держишься? – спросила Энджи, когда я села за парту. – Выглядишь уставшей. – Сегодня на ее футболке была черная надпись «Если ты не можешь сказать ничего хорошего, то у нас много общего».

– Все нормально, – ответила я. – Учитывая, что папа хочет, чтобы я встречалась с парнем, который полный придурок, а встречаться с парнем, с которым мне хочется, мне запрещено.

У Энджи отпала челюсть.

– Правда? Айзек? Тебе хочется с ним прямо встречаться?

– Т-с-с. Не знаю. Возможно. Все так тупо, потому что он уезжает из Хармони через несколько месяцев. Но я не могу перестать о нем думать. С ним я не чувствую себя в ловушке.

– В ловушке чего?

Я потянула за длинный рукав темно-зеленой кофты. Под ним новая армия маленьких черных крестиков маршировала по моему предплечью.

– Ничего особенного, – ответила я. – Просто мне не нравится, когда парни давят. А с ним я такого не ощущаю. Совсем.

– Черт возьми, – проговорила Энджи. – Думаешь, он в тебя влюблен? Должно быть так, да? Подвез тебя, когда нужно?..

«И танцевал со мной».

Я проигрывала все эти подробности в голове снова и снова, пока лежала, свернувшись калачиком в одеяле на полу, и ждала сна, который так и не приходил.

– Прости, что испортила твой вечер, – сказала я.

– Это…

– Знаю, знаю. Ты сказала мне по телефону, что ничего страшного. Но мне нужно сказать тебе это лично. Я пытаюсь стать другом получше.

– Ты хорошо справляешься, Холлоуэй.

Ее взгляд упал на тетрадь, где по полям расползлись сотни маленьких черных крестиков.

Она нахмурилась, потыкав пальцем в бумагу.

– Для чего все это?

– Ни для чего. Просто рисуночки, – ответила я. – Эй, ты уже начала писать стихотворения? Полсон задал на прошлой неделе.

– Да, – медленно проговорила Энджи. – Я раздумывала над одним. Скажи, что думаешь.

Ее лучезарная улыбка была припорошена грустью.

– Ладно?

Я кивнула и прошептала:

– Ладно.

* * *

За обедом мне пришло новое сообщение. На экране вспыхнули номер и имя Айзека, отчего мое сердце заколотилось, а живот затрепетал.

Привет, есть вопрос по поводу репетиции вечером. Можешь говорить?

«Умно», – подумала я.

Берег чист, – написала я в ответ.

Хотел убедиться, что все хорошо. Хотел написать раньше.

Все хорошо. Спасибо.

Пауза, а затем он снова начал печатать.

Хочешь порепетировать сегодня после школы?

Интересно, это шифр, означающий что-то другое? Неважно. Я просто хотела с ним встретиться.

«Он уезжает. Не глупи. Не пытайся вылезти из тьмы ради парня, который не может быть с тобой».

Пальцы запорхали над сообщением.

С удовольствием. Где?

Там же, где в прошлый раз?

Помню. 15:00?

Увидимся.

Это сообщение от парня, который мне нравился. А мне пришлось удалить всю цепочку переписки.

* * *

– Мне нужно попросить тебя о двух маленьких услугах, – сказала я Энджи после школы. – Я встречаюсь с Айзеком Пирсом в амфитеатре, чтобы порепетировать.

– «Порепетировать» теперь кодовое слово для секса, и никто мне не сказал?

Дрожь пробежала по позвоночнику, но жаркая, а не ледяная.

– Это код для репетиций. Прикроешь меня?

– Каким образом? Посажу манекен с длинными светлыми волосами на пассажирское сиденье машины и буду возить его по городу?

– Ну, раз ты упомянула об этом… – улыбнулась я. – Просто говори всем, кто спросит, что мы вместе делаем уроки.

– О боже, – она ущипнула меня за щеку. – Посмотрите-ка на эту улыбку. Ты влюблена в него.

– Что? Нет.

– Ага. А я не лучший друг.

– Просто дай мне немного порадоваться сейчас, ладно? – попросила я. – Он уезжает через несколько месяцев, и я хочу, чтобы, по крайней мере, эта пьеса стала особенной.

– Ладно, Холлоуэй, – ответила Энджи. – Я прикрою тебя. Но слушай, это маленький городок, а Айзек Пирс – большой. Он заметен, а если вас увидят вместе…

– Я буду осторожна, – сказала я и поцеловала ее в щеку. – Ты лучшая.

– Так поговаривают. А что за вторая услуга?

– Подвезешь меня до амфитеатра? Прямо сейчас.

Она вздыхала целых пять секунд, а потом закатила глаза.

– О горе мне, горе мне, царство за машину для моей подруги, – она обняла меня за плечи. – Пойдем, принцесса, поехали.