Впервые за это утро Кристина улыбнулась. Как хорошо держать малышку за руку и смотреть в ее доверчивые темные глаза, так похожие на ее собственные!

– Детей в больницу не пускают. Ты подождешь меня снаружи, в саду, вместе с другими ребятишками. Я скоро приду. Взрослым тоже не разрешают задерживаться в больнице надолго.

Сейчас, получив разрешение посидеть в палате, Кристина видела в окно, как Джудит играет с другой девочкой в мраморные шарики на площадке перед больницей.

– О чем задумалась, любовь моя? – поинтересовался Джек. Его перебинтованная рука покоилась на перевязи, грудь тоже была забинтована.

Их взгляды встретились, и ее сердце захлестнули противоречивые чувства – любовь, тревога и грусть.

– О Мейвис, – тихо призналась она. – О том, как долго вы с ней встречались и будет ли ваш роман продолжаться дальше.

Джек закрыл глаза и легонько сжал ее руку. То, что произошло минувшей ночью между ним и Арчи, непостижимым образом высветило и обострило все их с Кристиной проблемы. Он уже не мог относиться к ее побегу из дома как к заурядной размолвке между супругами. Ему стало ясно, что Кристина не получала удовольствия от семейных ссор и перебранок, а просто ей стало невмоготу. Она совершенно не походила на девчонок из юго-восточного Лондона и была настолько единственной в своем роде, что, казалось, свалилась на площадь Магнолий с другой планеты. Ей претили вызывающе-вульгарные манеры местных хохотушек, их деланная беспечность и показная веселость. Джек знал, что он никогда не встретит женщину, даже приблизительно похожую на Кристину. Поэтому он не желал ее терять и готов был бороться за нее до конца, чего бы ему это ни стоило.

Превозмогая тошноту и головокружение, мучившие его после анестезии, он ответил как мог откровенно:

– Между мной и Мейвис действительно сложились необычные отношения. Но поверь мне, Кристина, не по моей инициативе. Я всячески старался избежать этого.

По бледным щекам Кристины побежали соленые ручьи. Сдержанная по своей природе, она почти никогда не плакала. Но сейчас эмоции вырвались наружу, слезы потекли потоком.

– Я люблю только тебя! – вскричал Джек, и все находящиеся в палате заинтересованно обернулись. – Это правда, поверь!

Она готова была поверить. Но лишь одно признание в искренней любви не проясняло остальных темных моментов этой истории. Например, ей было не понятно, зачем он приобрел клуб в районе с сомнительной репутацией, на улице «красных фонарей».

– У тебя есть другие заведения в Сохо, помимо клуба «21»? И на какие, собственно говоря, доходы мы с тобой живем? На деньги, полученные от…

– Клуб «21» – вовсе не тайный притон, дорогая! Там нет ни стриптизерш, ни кабинетов для уединения, – заверил ее Джек, угадав ее мысли. От волнения он сделал резкое движение и поморщился, пронзенный болью.

Кристина понимала, что нужно дать ему возможность отдохнуть, но не могла сдвинуться с места. Радость от того, что они наконец-то разговаривают серьезно и откровенно, обессилила ее.

Джек не отводил от нее своих золотисто-карих глаз, пытаясь понять, почему ее так волнует этот клуб. Наконец в голове у него промелькнула спасительная догадка, и он осведомился:

– Любимая, а что ты скажешь, если я передам права на клуб Мейвис, а сам займусь чем-то другим? Тогда ты вернешься домой? Мы сможем начать все сначала?

Даже сейчас, после тяжелой операции, он не утратил то особое мужское обаяние, которое когда-то покорило Кристину. Столь мужественный и интересный парень, как Джек, ей никогда не встречался. У них не было и не могло быть детей, но теперь в ее жизнь вошла еврейская девочка Джудит, и это вселяло в нее надежду. Краем глаза она увидела, что к ней с озабоченным лицом приближается медсестра: время посещения истекало. Охваченная волнением, она воскликнула:

– Взгляни в окно, Джек! Видишь ту темноволосую девочку, играющую в шары?

И, не обращая внимания на укоризненный взгляд медсестры, она стала рассказывать Джеку историю своего знакомства с Джудит.

Рассказ Кристины не выходил у Джека из головы на протяжении всего дня. И когда его пришел проведать Дэнни, Джек не выдержал и спросил:

– Ты ничего не знаешь о девочке, с которой познакомилась моя жена?

Дэнни, похожий на побитого рыжего клоуна, с космами, торчащими во все стороны, удивленно заморгал единственным зрячим глазом.

– Клянусь, старина, мне сейчас не до Кристины и ее девочки. Мейвис в таком состоянии, что к ней никого, кроме Теда и викария, не допускают. Тед говорит, что у нее провал в памяти. Она не помнит, как попала в больницу, и ничего не знает о самой драке.

Джек поджал разбитые губы. Арчи Дьюка он отколотил кулаками до полусмерти и не сожалел об этом, хотя сам едва не лишился жизни. Жалел он лишь о том, что рыжий дружок Арчи помешал ему добить подлеца, всадив нож под ребро.

– Тед говорит, что Мейвис беспокоит не столько ее изуродованная физиономия, сколько вмешательство в эту историю полиции. Теперь у заведения могут отобрать лицензию на торговлю спиртным, – сообщил Дэнни.

Джек хмыкнул. Он и сам опасался за проклятую лицензию. Ее наверняка отберут, если начнутся судебные разбирательства. Оставалось надеяться, что Арчи замнет это дело, поскольку не заинтересован в огласке.

– Сегодня меня допрашивали в участке. Похоже, полиция до суда эту историю не доведет. Дьюк не выдвинул против нас обвинений. Впрочем, ты его так отделал, что он и рта не может открыть, – с ухмылкой добавил Дэнни.

Джек изобразил жалкое подобие улыбки. Если это действительно так, все упрощается. Сам он жаловаться на Арчи не собирается. Зная, что сиделка вот-вот выпроводит Дэнни из палаты, он спросил:

– А что с матчем? Большой Джамбо в форме? Вы с Леоном сумеете управиться без меня?

Дэнни закряхтел: проведение боксерского матча он считал делом чести. Крушение этой затеи для него было равноценно утрате смысла жизни. Сейчас его беспокоила только головная боль, но он надеялся, что до дня проведения ответственной встречи на ринге она пройдет.

– Можешь не сомневаться, дружище! – заверил он. – Плохо лишь то, что не известно, кто будет драться с Джамбо. Но в таких делах приходится рисковать.

Джек хмыкнул в знак согласия. Силы быстро оставляли его, хотелось спать, и как можно дольше. Подавив зевоту, он с горечью промолвил:

– Жаль, что не выйдет на ринг Зак. Без него эта встреча вряд ли принесет нам доход. Ведь, затевая ее, я рассчитывал на его участие. На Большом Джамбо мы ничего не выиграем. Скорее, потеряем. Да и время для матча выбрано неудачно. Накануне коронации вряд ли найдется много желающих участвовать в тотализаторе. Меня предупреждал об этом Леон. Он сказал, что люди уже с вечера пойдут занимать места напротив Вестминстерского аббатства. Только законченный идиот мог назначить встречу на такой день! Определенно организатору матча совсем отшибло мозги.