Зачастую они с Ви предпочитали крошечное заведение в городе, где играли джаз, и пробирались по темным, унылым улицам в спасительный приют прокуренного бара с навязчивыми звуками джазового фортепиано, тромбонов и труб, чтобы в танце развеять все свои заботы.

Ингрид осознала, какой одинокой была до встречи с Ви. В самом начале войны они с Генрихом были гораздо счастливее. Им хватало времени и на вечеринки, и чтобы побыть вместе. Но теперь, когда обстоятельства изменились, она чувствовала, как отдаляется от него. Он стал подозрительно относиться ко всему вокруг, держал все секрете и каждый вечер возвращался домой не в духе, но никогда не рассказывал ей, чем был расстроен.

Их занятия любовью, волшебные в самом начале их отношений, стали сухими, бесстрастными, лишенными любви – не более, чем физический акт, отвлекавший его от какой-то более глубокой потребности, которую не удовлетворял в реальном мире. Она все чаще чувствовала себя нарядной куклой в красивой одежде, томящейся в ожидании, когда с ней поиграют, если соизволят. Все остальное время она волновала его не больше, чем предмет мебели.

Ви, напротив, была веселой и живой. Ингрид не стеснялась рассказывать ей про свои страхи и жизнь и собиралась попросить Ви стать подружкой невесты, когда они вернутся в Германию после победы.

Однажды вечером подруга подошла к ее столу.

– Мы идем гулять, – объявила она с озорным блеском в глазах. – На этот будет кое-что другое.

Ингрид быстро собрала вещи и схватила пальто. Взяв Ви под руку, она переспросила:

– Мы что, не пойдем в бар?

– Нет, – воодушевленно ответила Ви. – Мой друг устраивает вечеринку. Будут музыка, танцы, выпивка – объявила она, когда они скрылись в ночи.

Они подошли к внушительного вида особняку и поднялись на самый верх по длинной винтовой лестнице. Когда они оказались наверху, по доносившейся из коридора музыке стало ясно, что вечер в самом разгаре. Комнату переполнял хриплый смех и размытые лица знакомых по барам и кабинетам рейха. Она была тесно набита людьми, а коридор был до того крошечный, что они едва протиснулись. Музыканты играли в углу.

Сквозь гул толпы Ви крикнула подруге:

– Подождешь здесь? Я умираю от желания выпить. Вернусь через минуту и принесу тебе что-нибудь. – Она нырнула в толпу, пробираясь к импровизированному бару.

Без своей уверенной подруги Ингрид почувствовала себя неловко и одиноко. Она услышала смех Ви у бара и поняла, что ту уже затянуло в круговорот веселья.

Когда она огляделась в поисках знакомых лиц, позади нее раздался голос:

– Фройляйн Ингрид, вы ли это?

Ее тело напряглось, потом задрожало. Она узнала голос, и все ее существо обуял страх. Она резко обернулась, ее подозрения подтвердились. Подполковник Генриха стоял в своем устрашающем черном мундире, его крючковатый нос выдавался вперед, черные маленькие глаза поблескивали и пожирали ее будто лакомый кусок. Она инстинктивно попыталась отстраниться от него, но тесный переполненный коридор не позволил ей далеко убежать.

– Подполковник, – холодно начала она, стараясь говорить спокойно, вспоминая, какой ужас охватил ее в тот вечер, когда она осматривала дом и как его рука гладила его бедро.

Теперь, тесно прижавшись, он с вожделением смотрел на нее:

– Как прекрасно снова вас видеть, фройляйн. Я заметил, что с вами нет вашего бравого Генриха, – и скривив губы в усмешке, добавил, – смотрю, некому сегодня вас спасать.

Ингрид суетливо смотрела по сторонам и почти увидела Ви на другом конце комнаты. Она разговаривала с тремя мужчинами, курила сигарету и не замечала происходящего в коридоре.

– Он занят, – ответила она, стараясь сохранять смелую интонацию обычного разговора. – И поэтому я не пробуду здесь долго, – торопливо добавила она, – скоро вернусь домой к нему.

Мужчина вызывал у нее физическое отторжение, но нужно сохранять вежливость. В конце концов это был начальник Генриха.

Она отвернулась к стене, делая вид, что разглядывает висящую на стене картину. Он заметил ее жест.

– Хорошая вещь, – безразлично заявил он и указал на другую картину в коридоре. На ней была изображена обнаженная женщина, лежащая на кровати: – А мне по душе вот эта. Она прекрасно бы смотрелась в моей спальне, как думаете? – промурлыкал он ей в ухо.

Его намеки не ускользнули от Ингрид. Почему Ви задерживается? Ее кто-то должен спасти. Вокруг было так много людей, а она не могла продвинуться вперед и теперь была прижата к стене, а он возвышался над ней.

– Я не очень разбираюсь в искусстве, – машинально ответила она и сделала шаг в единственном направлении, в котором могла двигаться – назад, к входной двери. И притворилась, что пристально разглядывает другую картину с пшеничными полями, будто на ней было изображено что-то, что сейчас выпрыгнет и заговорит с ней.

Внезапно кто-то протиснулся мимо них, и она оказалась прижатой к дверному проему в коридоре, а подполковник к ней. Она отпрянула, когда его руки потянулись к ней, чтобы удержать равновесие и обхватили ее за талию. Он пускал слюни.

– Если ты хотела подойти ближе, достаточно было просто попросить.

Вдруг он резко открыл дверь позади нее и втолкнул внутрь. Мгновение она не понимала, что произошло и где она находится. И когда она услышала, как в темноте за ней захлопнулась дверь, до нее дошло, она в спальне. Страх пронзил ее спину и сдавил затылок, а голос в голове закричал: Убирайся, сейчас же убирайся!

– Мне нужно найти мою подругу Ви, – отрезала Ингрид, обращаясь в ту сторону, где, по ее мнению, должен находится мужчина. – А потом мне нужно вернуться домой к Генриху.

– Не так быстро, – усмехнулся он в ответ. – Помнится за тобой остался должок с прошлого раза.

– Я не помню никакого должка. – Ее голос дрожал, когда она отчаянно оглядывалась в поисках выхода. Ее глаза начали привыкать к темноте. В комнате было одно окно, одна кровать и больше никаких дверей. – Мне действительно нужно идти, – запротестовала она, пытаясь протиснуться мимо него.

Но его пугающее присутствие зловеще нависло над ней, и ноги приросли к земле. Ее охватил ужас и трепет, когда его руки внезапно оказались над ней, хватая и царапая ее тело, а затем последовало отвратительное прикосновение губ к ее шее. Она резко отпрянула от него. В ответ он схватил ее за горло и прижал к двери. Дверная ручка больно врезались в ее спину, и она закричала от боли и страха. Он отступил назад и со всей силы ударил ее по лицу. Ее голова взорвалась, откинулась назад и рикошетом стукнулась об дверь. Она чувствовала себя так, словно ее вырвали из тела, она почти потеряла сознание, когда ослепляющая жгучая боль пронзила голову, щеки и нос.

Прижав ее руки к бокам, он поднял ее и швырнул на кровать. Он зажал ее коленом и схватил за прядь волос, чтобы она не вырывалась. Она задыхалась, ее легкие сжались от силы нападения. Затем, ощутив на себе его тело, она почувствовала, как электрические разряды паники пробежали по венам, сердце грозило вырваться из груди. Она осознала, что сейчас произойдет нечто ужасное, и она не в силах это остановить.