Я тяжело вздохнул.

— Могли бы тогда же и сказать мне об этом.

— Извините, друг мой, но у меня есть недостатки и слабости, от которых мне не избавиться. Скрытность, видимо, одна из них.

— Главное, что Лядов в этом деле не причём, и что госпожа Вышатова превратилась в госпожу Лопухину.

— Да. Кстати, нам надо снять осаду и распустить наше войско по домам.

Кромов осмотрел площадь и махнул рукой. Тут же к нам из толпы вынырнул Семён. Кромов дал ему соответствующие указания, и тот отправился их исполнять. В это время к нам подошел какой-то человек и обратился к моему другу.

— Вы — господин Кромов? Мне поручено передать вам письмо, — с этим словами он протянул ему небольшой конверт.

— От кого?

— Не знаю. Я посыльный, сегодня к нам пришел человек и попросил передать это письмо господину Кромову, которого мы сможем найти в Набережном дворце. Когда я позвонил в двери дома и спросил господина Кромова, дворецкий указал мне на вас.

Кромов взял в руки письмо, посыльный щёлкнул каблуками и удалился.

— Наши пропажи находятся одна за другой, — произнес Кромов, — это письмо от Бехтерева. Прочитайте.

«Господин Кромов! Надеюсь, вы извините меня за вчерашнее бегство. Это был ещё один мой безрассудный поступок из тех, которые я так много совершил в последнее время. Спешу вам сообщить, что на данный момент я нахожусь дома, и вы можете застать меня здесь, когда вам будет угодно. Но я хотел бы объяснить причины моего поступка. Вчера вы полностью раскрыли передо мной весь тот обман, жертвой которого я стал. Несмотря на то, что вы изложили мне чётко и ясно, как это произошло, и я не мог не поверить вам, в глубине души у меня все же оставались сомнения. Сложно сразу проститься со своей мечтой. Поверьте, поначалу я собирался выполнить всё то, о чем мы с вами договорились, но затаённая обида не оставляла меня, и, когда представилась возможность, я неожиданно сам для себя бросился прочь из дома князя. Мне безумно захотелось собственными глазами убедиться в правдивости ваших слов и, не слишком отдавая себе отчёт в том, что я делаю, я поехал в „Зелёные Холмы”, усадьбу графа Демидова. Я добрался туда только на следующее утро. Зачем я туда ехал, что хотел сделать, я и сам не знал. Я пробрался в усадьбу и пошёл по парку к дому. И по пути я встретил княжну Вышатову, её жениха и ещё нескольких гостей. К счастью, меня не заметили. Вся компания расположилась за несколькими столиками около теннисного корта на лужайке перед домом. Прячась за деревьями, я подобрался поближе. Мари сидела, как я понял, рядом со своим женихом, как мне показалось, довольно тщедушным молодым человеком. Он, по большей части, молчал и не участвовал в общем разговоре. Княжна, судя по всему, была в прекрасном расположении духа. Она шутила, смеялась, поддерживала общий разговор и уже чувствовала себя здесь полноправной хозяйкой. И тут, когда я смотрел на неё, такую весёлую и беззаботную, я увидел всю картину во всей её печальной для меня простоте. Как я мог только подумать, что мысли в этой прекрасной головке хоть на какую-то толику заняты мной? Для княжны Марии Вышатовой я был давно забытым прошлым, и, наверное, уже несколько месяцев, как она обо мне и не вспоминала. Да и тогда, когда мы познакомились, я был для неё лишь одним из многих поклонников, интересным как новая игрушка, неделю — другую, не больше. А все остальное — это только мираж, мои собственные бесплодные мечты, которые к реальности не имеют никакого отношения. И как я мог только подумать, что она писала мне те самые письма? Я, взрослый человек, боевой офицер, вёл себя как несмышленый подросток. Мне стыдно за все те глупости, которые я натворил, господин Кромов!

Сегодня днем я вернулся домой. Я понимаю всю меру того, что я совершил. Если вы решите арестовать меня, или потребуется моя помощь в расследовании данной кражи, вы найдете меня дома. Я буду ждать вашего решения в течение всей этой недели. Если вы решите отдать меня под суд, я буду считать это вполне справедливым наказанием за свою глупость. К сожалению, я не могу возместить нанесенный мною ущерб его превосходительству, всего моего состояния не хватит, чтобы возместить стоимость данного алмаза, но я прошу вас ему передать, что если он только того пожелает, все моё имущество в его распоряжении.

Если же, господин Кромов, по прошествии недели я не получу от вас никаких известий, то буду считать, что это дело благополучно завершилось без моего участия. В таком случае я принял следующее решение. Я распродам всё свое имущество и с вырученными деньгами уеду в Сибирь. Там, на новом месте, попробую начать все с чистого листа. Хочу ещё раз сказать вам, что независимо от того, что случится, я рад, что встретил вас на своем пути. Если мы не увидимся, прошу вас, передайте от меня привет капитану Важину, мы с ним очень долго не виделись, а встретились при таких обстоятельствах, что толком и не поговорили.

Бывший поручик Московского гренадёрского полка Григорий Бехтерев».

Я поглядел на Кромова.

— Вы догадались о том, что Бехтерев сбежал для того, чтобы поехать в «Зелёные холмы»?

— Когда я всё обдумал, я выдвинул две версии бегства Бехтерева. Первая, как вы и сказали, это то, что он бросился разыскивать Марию Вышатову, вторая — это то, что он решил сам заняться расследованием и выяснить, кто этот господин Филипп, который так жестоко его обманул. Вторая версия казалась мне более вероятной. Я думал, что Бехтерев бросился рыскать по кабакам и притонам, но, как видите, я ошибся.

— Что будем делать? — спросил я Кромова, возвращая ему конверт.

— Господин Бехтерев ни о чём нас не спрашивает и не просит никаких объяснений, у его превосходительства, как я полагаю, к нему тоже не будет никаких претензий, так что, видимо, Бехтерев через неделю уедет в Сибирь. Будем надеяться, что он сможет осуществить свои планы и извлечёт урок из этой истории, а какая-нибудь сибирская красавица поможет ему забыть высокомерную княжну Вышатову.

— Ну что ж, пусть так и будет. Кстати, я видел, что Ипполит ушёл из дома, сел в конку и направился неизвестно куда. Правда, напоследок умудрился обидеть Дуняшу.

— А что случилось?

Я рассказал Кромову о сцене между Ипполитом и Дуняшей, свидетелем которой я стал, и о её последующем разговоре со мной.

— Должен сказать вам, дружище, — заявил по окончании моего рассказа Кромов, — что этот Ипполит — пренеприятнейший тип, и у меня он не вызывает ни капли жалости или сочувствия. Можно стремиться сделать карьеру, можно жаждать обогащения, но так цинично использовать любовь одного человека и чувство собственного достоинства другого — это подлость. Конечно, поручик Бехтерев человек грубый и, вообще-то, довольно развязный в своих манерах, а князь высокомерен и напыщен до крайности, но ведь не над этими их недостатками посмеялся господин Сенцов. Он решил использовать то лучшее, что есть в их характере, для прикрытия своей авантюры. А с Дуняшей? Объясниться можно по-разному, а господин Ипполит избрал самый отвратительный вариант. Так что я очень рад, что уголовный сыск, в лице нашего друга Листопадова, теперь осведомлен о наличии такого типа на просторах нашей страны. Ну что ж, а теперь проследуем в клуб. Федот уговорил меня на партию в бильярд, Уваров и Листопадов нашли общий язык на почве интереса к преферансу и собираются разобрать на практике несколько любопытных моментов, а к кому присоединитесь вы?