начал приходить в себя и попытался встать, отчего испугавшись Антон отпнул его к окну и грохоча стеклом его голова высунулась наружу. Запах гари ударил в нос Антону и на миг время остановилось для него — по его вине снова кто-то умирает. Осознав, что он делает Антон отдернул неизвестного от окна, но было уже слишком поздно. Его лицо было опалено до неузнаваемости. В нем уже не прослеживались ни человеческие черты, ни черты альг'гаил

— А это было за что? — таковы были последние слова, которые он с большим трудом из себя вытянул

— Я боюсь тебя… — ответил Антон умирающему ребенку

К его удивлению убийство не избавило от чувства отвращения, напротив, только усилило его — настолько неприятным для Антона был этот паук-акробат что, когда он заносил пробитую гвоздем доску над его головой рука Антона ни разу не дрогнула. Чтобы окончательно убедиться, что аль'гаил мертв он пнул бездвижное обожженное тело со всей силы, и когда тот не отреагировал отнес его к мешкам, стоящим в правом углу западной стены.

Некоторые события последних месяцев изменили отношение Антона к окружающему миру. Если бы он встретил неназванного аль'гаил будучи человеком, то исключая испуг он бы чувствовал только слепую ненависть, но сейчас ему было самую малость жаль его. Жаль, потому что ничем не обоснованные зверства показались ему таковыми лишь на первый взгляд, и делались они, как он предположил, лишь для осознания себя в этом мире. Его искренне непонимающее ''за что?" оставило след в душе Антона как самый неожиданный вопрос на его памяти.

В воздухе стоял запах жженой плоти; в углу лежал мертвый собрат по несчастию, и в придачу ко всему на чердаке находились мешки с по меньшей мере дюжиной трупов. Обстановка в которой приходилось пережидать день была не очень располагающей. А самое неприятное — Антон подслушал как жильцы пятого этажа ходят по подъезду и пытаются определить причину недавнего шума и странного запаха. Слышно было, как обойдя всех соседей и не установив виновника, компания из двух жильцов одной из квартир собирались сдаться, но тут вмешался низкий женский голос одного из них:

— Смотри, люк открыт!

— И че? — ответил кто-то сиплым прокуренным голосом уставшего от жизни мужчины

— Как ''и че''? Как ''и че''? Может оттуда несет?

— Если оттуда, то скорее всего работники рубероид прижигают. Вопрос закрыт. Пошли домой.

— А, ну да… Подожди-ка! Когда это у нас крышу чинили?.. Не-е-ет, это самогон кто-то варит. Прогони их, пока не бахнуло ничего.

— Ну ты дура, нет? Какой самогон? Ты уже давно не в деревне своей. Или как? Домой пойдем, пока тебе самой не бахнули.

— В деревне не в деревне, а самогон он везде самогон. Я этот запах… Стой. А че это ты меня удерживаешь? Ах ты синяк! Это дружки твои, наверное, а я стою тебя слушаю. Ну я тебе твой рот то сейчас заштопаю, паразит! Нечем будет пить тогда.

— Ну что ты, душенька моя — провалиться бы тебе — в завязке я давно, но ты иди, иди, проверь. Если это работники, то я тебе сам устрою… И как ты еще по голове не получила за свой нос длинный?

По подъезду тотчас раздался тревожный металлический звон от удара каблуком об лестницу. С каждым стуком у Антона нарастала паника. Что делать? — думал он — Бежать? Но куда? На улице еще только утро… Может просто убить всех в подъезде? Нет! Такое точно привлечет внимание. Да и при чем тут внимание — не по-человечески это. Она идет. Надо быстро что-то решать.

Антон решил забаррикадироваться на чердаке и первым делом подбежал к лестнице и опрокинул люк. К сожалению, в этот момент как раз показалась толстая желеобразная голова женщины с подъезда и люк приземлившись прямо на нее, отскочил как мяч от стены, и упал на ее голову второй раз. Под матерные крики в подъезде раздался гул, словно в нем взорвалась петарда, или кто-то уронил двигатель от многотонного грузовика.

Обдав Антона матом, наверх полез уже мужчина. Паника схватила Антона еще сильнее и не придумав идеи лучше он взял кресло, стоявшее на чердаке, оказавшиеся тяжелым даже для него и понес к люку, чтобы поставить на него сверху. Когда Антон собирался поставить кресло люк снова открылся. На этот раз из него выглянула седая проплешина, щетина, и злобные узкие глазки, вплотную прилегавшие к крючковатому носу.

— Ну я тебе сейчас все кишки выпущу… — подняв голову и увидев над собой кресло в руках Антона мужчина сначала недоумевая замолчал, а после вовсе застыл на месте

— Мужик, мне тяжело. Если ты не уберешься отсюда, я на тебя его сброшу. — голос Антона дрожал так же сильно, как и его руки

— Понял. Извините. — Мужчина спешно закрыл люк и спустился с лестницы

— Ну что, в милицию? — простонала женщина на лестничной клетке

— В полицию… А, я же говорил тебе, не самогон это, и не я точно! — услышал Антон, после чего последовали громкие шлепки, стихшие только, когда закрылась дверь квартиры

Ну все. Конец. Загнан в угол как крыса. — подумал Антон — А все из-за какого-то психопата. Хотя в этом случае скорее я психопат. Ну почему ты не мог потерпеть, Антон?

Постепенно на лестничной клетке пятого этажа стали собираться люди, чтобы посмотреть, что происходит, и почему их соседи кричат в закрытый люк. Вскоре подошел и местный участковый.

— Рассказывайте. Что по чем — хоккей с мячом? — спросил он у кого-то снизу

— Да посмотрите сами. Вон, чердак — заперся кто-то на нем и ни в какую не выходит. — ответила женщина с двумя шишками

— Ну и что? Выйдет, как проголодается. Зачем было меня дергать?

— А ты хлеб то зачем своей ешь? Или вы только когда умрет кто зашевелитесь? Гарью воняет с чердака и шум там. Обкололся, наверное, и сидит. А у нас пожар.

— Ну ладно. Кто там… мужчина, женщина?

— Мужчина. — ответил муж рогатой женщины

— Мужчина! — обратился он к Антону — Вы на чердак зачем полезли?

— Захотел. — ответил Антон — И вообще, отстаньте.

— По голосу вроде