Голова раскалывалась от боли, отказывалась соображать, но Сева просто обязан был думать, задавать вопросы, искать на них ответы. Он угодил в яму, из которой его мог вытащить мозговой штурм.

— Что ты там лопочешь? — усмехнулся Юшко.

Он не торопился поднимать Севу с постели, тащить его в машину, везти в отдел. Он смотрел на него как ботаник на лягушку — в ее естественной среде обитания, прежде чем препарировать и заспиртовать в банке.

— Я рассуждаю.

Сева мог возмутиться, но положение сдерживало. Он в одних трусах, в окружении враждебно настроенной среды, рядом с трупом, но все же в относительном спокойствии. Его не хватают, на тащат, а значит, есть возможность объясниться на месте. И доказать свою невиновность.

— Ну, ну… — Одну руку майор приложил к животу, локтем другой на нее оперся, а кулаком подпер подбородок.

Терпения у него немного, но все же он готов посвятить его Севе. Лишь бы услышать правду.

— Это Яна, жена Бастурмина.

Юшко кивнул. Да, его устраивал такой ход разговора. Но тут же он качнул головой. А кто такой Бастурмин, он не знал.

— Вы меня, товарищ майор, знаете. Я сейчас служу в РУОП, мы работаем по делу Ругаля.

— Это которого Барбамбия замочил?

— Все думают на него, а на самом деле Ругаля заказал Бастурмин. И Яна мне вчера об этом сказала…

— Здесь?

— Здесь.

— В постели?

— Нет, на кухне… В постели я оказался потом… Она напоила меня кофе… И после этого я стал засыпать. Думал, от усталости, а меня подпоили… — Сева кивнул, утверждая свою догадку. — После чего подставили.

Теперь он знал, почему заснул так быстро и без шансов на спасение.

— Кто подпоил? Яна?

— Выходит, что да…

— Зачем? Чтобы затем задушиться и подставить тебя? — Юшко едва сдерживался, чтобы не засмеяться.

И Олег Максимович сжал пальцами переносицу, как это делают, демонстративно сдерживая смех.

— Значит, она не знала, что ее собираются убить. — Сева чувствовал себя лягушкой, в брюхо которой воткнули шило.

— Не знала?

— А Бастурмин мог ее убить… За то, что она ему изменила…

— С тобой?

— Нет, с Ругалем.

— А с тобой?

— Со мной ничего не было.

— А почему ты спал в обнимку с трупом?

— Я спал в обнимку?

— И в одних трусах.

— Я же говорю, это подстава… Бастурмин хочет убить сразу двух зайцев. И Яну наказать, и меня под статью подвести…

— Мы не видели здесь никого. Видели только тебя. И бутылку водки…. И перегаром от тебя несет… Может, водку в тебя насильно влили?

— Да, насильно.

— А больше ничего насильно не сделали?

— Товарищ майор, не надо со мной так… — обиженно поморщился Сева. — Яна реально изменила Бастурмину. Он собирался с ней разводиться, а Яна пожаловалась Ругалю. И он запретил Бастурмину разводиться. А Бастурмин его за это заказал…

— Слышь, Максимыч, ты со своей женой разводиться не собираешься? — насмешливо спросил Юшко.

— Да вроде нет.

— А то, если вдруг, можешь смело подавать на развод. Ругаль за нее сейчас заступиться не сможет.

— Яна была любовницей Ругаля. А Бастурмин ее у него увел…

— А потом она переспала с Ругалем?

— Да. Расплатилась с ним.

— А ты ее за это задушил.

— Да не душил я ее!

— Душил. Просто ты не помнишь… Приревновал ты ее наяву, а задушил во сне.

— Да не ревновал я ее! — сквозь зубы процедил Сева.

— Ревновал. А она сопротивлялась… Что это? — Юшко провел пальцами над его плечом.

А там царапины, причем свежие.

— Покойница даже ноготь себе сломала… Ты ее душил, а она сопротивлялась…

— Не душил я ее.

— Водка ее задушила. Так бывает. И ты, Лебедев, это прекрасно знаешь… Давай так, я тебя знаю, мы вместе работали по делу… э-э, по делу… — Юшко махнул рукой. Действительно, сейчас не важно, что было в прошлом. — В общем, я даю тебе возможность облегчить свою вину. Ты сейчас во всем признаешься, а мы оформляем тебе явку с повинной.

— Кстати, а как вы узнали, что здесь произошло убийство? — спросил Сева.

— Соседи позвонили. Сказали, что женщина в квартире кричала…

— В этой квартире?

— В этой.

— А кто конкретно звонил?

— Не важно, кто звонил. Важно, что звонили по делу.

— А какая женщина кричала?

— Лебедев, не валяй дурака.

— Если Яну душили, как она могла кричать?

— Значит, она кричала до того, как ты начал ее душить.

— Дичь. Натуральная дичь! — Сева приложил сжатые кулаки к своему лбу.

— Явку с повинной оформлять?

— Да не убивал я!

— Ну что ж, будем оформлять приводом. — Юшко бросил на кровать брюки. — Собирайся!

— Да, конечно, — обреченно кивнул Сева. — Только прошу вас, еще раз осмотрите здесь все. Вдруг тут было еще и третье лицо. Кто-то же задушил Яну.

— Осмотрим, — в раздумье глядя на него, неуверенно пообещал криминалист.

— Вдруг сами окажетесь в таком положении.

— Это вряд ли. Но поработаем.

На этот раз обещание прозвучало более уверенно. Но чутье подсказывало Севе, что следов постороннего вмешательства эксперты найти не смогут. Бастурмин в таких делах ошибок не допускает. А осечка может произойти лишь с теми, кто идет против него.

Сева с горечью усмехнулся. А ведь он, кажется, собирался подбросить Бастурмину наркотики. Собирался рыть яму, в которую сам же и угодил.

С утра зарядил дождь. И это не летний ливень, а осенняя нудь, но расстраиваться было глупо. После долгой жары немного сырой прохлады — в радость. И экономия электроэнергии опять же, а то кондиционеры работали на износ.

Но прохладно стало сейчас, а ночью было жарко. Настя помнила, как проснулась в третьем часу и до самого утра думала о Севе. Совсем недавно она с такой легкостью обходилась без мужчин, а сейчас одиночество просто невыносимо. И так хочется поскорее увидеться с ним.

Настя собиралась звонить Севе, когда дверь открылась и в кабинет вдруг вошел Бастурмин. Как будто какая-то дьявольская сила внесла его в помещение. Внесла, поставила на пол, а сама переместилась к Насте, чтобы со всей силы надавить на грудь. Да так, что невозможно стало дышать.