— Не валяйте дурака. Оставайтесь здесь. А если передумаете насчет сахарного торта, то сами знаете, что Памела всегда рядом.

Судья Бэйтиман закрыла за собой дверь и целеустремленно заковыляла к своему любимому креслу.

— Мистер Холланд?

— Мадам судья, прошу простить меня за то, что я вас отвлекаю, — произнес голос в телефонной трубке, — но у нас возникли трудности, с которыми, как я подумал, вы могли бы помочь справиться.

Судья некоторое время слушала своего собеседника, а затем сказала:

— Я могу позвонить.

— Только в том случае, если это не причинит вам слишком больших неудобств. Я, конечно, ни за что не стал бы тревожить вас, если бы это не было чрезвычайно важно.

— Ничего, ничего. Никому из нас это не нужно. И уж, конечно, не в это время.

Она выслушала еще несколько фраз и заявила:

— Что ж, мы все уверены в том, что вы делаете именно то, что необходимо, — и добавила после очередной паузы: — Мы с вами очень скоро увидимся, — и положила трубку.

* * *

Цюрих

По Лимматкуа, набережной реки Лиммат, разгуливал пронизывающий ледяной ветер. Лиммат, вытекая из Цюрихского озера, проходит через самое сердце Цюриха и разделяет город на две очень непохожие части. Одна — это Цюрих банков, прославленных на весь мир финансистов и чрезвычайно дорогих магазинов, а вторая — Альтштадт — странный средневековый Старый город. Река тускло блестела в неярком свете раннего утра. Еще не было шести часов, но люди уже шагали на работу, вооруженные портфелями и зонтиками. Небо было облачным и пасмурным, хотя казалось, что дождя можно не опасаться. Впрочем, жители Цюриха лучше разбирались в капризах погоды своего города.

Бен, стараясь не выдавать владевшего им напряжения, прошел по Променаде, миновал выстроенный в XIII веке Цунфтхаузен, старинные дома гильдий с окнами из свинцового стекла, где теперь размещались респектабельные рестораны. На Марктгассе он свернул налево, вступив в лабиринт узких мощеных улиц — в Старый город. После нескольких минут поисков он нашел Тритлигассе, улочку, стиснутую с обеих сторон средневековыми каменными строениями, часть из которых была преобразована в жилые дома с современными удобствами.

Табличка с номером 73 красовалась на древнем каменном доме, перестроенном изнутри под жилье. В маленькую бронзовую рамку, прикрепленную к стене возле парадной двери, было вставлено шесть черных пластмассовых прямоугольничков, на которых крупными белыми буквами обозначились фамилии жильцов.

Одна из фамилий была “М. Дешнер”.

Бен шел, не замедляя шага, прилагая всевозможные усилия для того, чтобы не проявить никакого особого интереса именно к этому дому. Возможно, это была ничем не обоснованная паранойя, но если существовал хотя бы малейший шанс на то, что сыщики Корпорации вели за ним слежку, то он мог бы подвергнуть опасности кузена Лизл, даже немного задержавшись около двери. Появление странного посетителя само по себе могло бы возбудить любопытство. Однако на тот случай, если шпики все же имелись, Бен принял кое-какие элементарные меры предосторожности.

Часом позже у двери дома 73 по Тритлигассе позвонил разносчик, одетый в приметную оранжево-черную униформу “Блюменгаллери”. “Блюменгаллери” представляла собой сеть первоклассных цветочных магазинов, разбросанных по всему Цюриху, и облаченные в броское фирменное одеяние разносчики то и дело мелькали в самых богатых кварталах города. Человек держал в руке большой букет белых роз. Розы на самом деле были куплены в магазине “Блюменгаллери”, а униформу Бен приобрел на благотворительной распродаже, устроенной католическим приходом в противоположном конце города.

Выждав несколько минут, разносчик позвонил еще раз. На сей раз в динамике домофона негромко прозвучал голос:

— Да?

— Это Питер Хартман.

Продолжительная пауза.

— Повторите, пожалуйста.

— Питер Хартман.

На этот раз молчание длилось еще больше.

— Поднимись на третий этаж, Питер.

Замок, чуть слышно зажужжав, открылся, и Бен очутился в темном парадном. Положив цветы на приделанный к стене мраморный столик, он поднялся по истертым ступеням неосвещенной крутой каменной лестницы.

Лизл назвала ему домашний и служебный адреса Маттиаса Дешнера и дала телефонные номера. Однако вместо того, чтобы позвонить адвокату в офис, Бен решил неожиданно заявиться к нему домой, сделав это достаточно рано, чтобы поверенный не успел уйти в свою контору. Швейцарцы, как он хорошо знал, в высшей степени постоянны в своем распорядке дня, и рабочее время у них обычно начинается между девятью и десятью часами утра. Дешнер, конечно же, не мог составлять исключения из общего правила.

Лизл сказала, что доверяет ему “целиком и полностью”, но сам Бен теперь не мог заранее доверять никому. Поэтому он настоял на том, чтобы Лизл не звонила по телефону, предупреждая Дешнера о его приезде. Бен решил, что будет лучше явиться к поверенному неожиданно, дабы, застав его врасплох, увидеть его самую естественную, первую реакцию на встречу с человеком, который, как он будет считать, окажется Питером Хартманом. А что, если Дешнер уже знает об убийстве Питера?

Дверь открылась. Маттиас Дешнер стоял перед ним в халате в черно-зеленую клетку. Это был невысокий человек с бледным угловатым лицом с резкими чертами, рыжеватыми волосами, вьющимися на висках, и в очках с толстыми стеклами в изящной металлической оправе. Лет пятьдесят, предположил Бен.

Его глаза были широко раскрыты от изумления.

— Великий бог, — воскликнул он. — Почему ты так одет? Но не стой там, входи, входи! — он закрыл за Беном дверь и первым делом спросил: — Могу я предложить тебе кофе?

— Спасибо.

— Что ты здесь делаешь? — Дешнер перешел на шепот. — Неужели с Лизл?..

— Я не Питер. Я его брат, Бен.

— Ты... Вы... Кто? Его брат? О, мой Бог! — единым духом пробормотал Дешнер. Быстро повернувшись, он уставился на Бена с внезапным испугом на лице. — Они нашли его, да?

— Питер был убит несколько дней назад.

— О, Боже... — чуть слышно выдохнул Дешнер. — О, Боже. Они нашли его! Он всегда так боялся, что это когда-нибудь случит... — Дешнер внезапно умолк на полуслове, и его лицо перекосило уже от настоящего ужаса. — Лизл?..

— Лизл жива и невредима.

— Слава богу. — Он посмотрел в глаза Бену. — Я имею в виду, что...

— Я понимаю. Все в порядке. Она ваша близкая родственница.

Дешнер остановился перед маленьким столиком для завтрака и принялся наливать Бену кофе в фарфоровую чашку.

— Как это случилось? — ровным голосом спросил он. — Ради Бога, расскажите мне об этом!

— Несомненно, банк, в котором у вас проходила встреча утром перед инцидентом на Банхофштрассе, был ловушкой, — сказал Дешнер. Двое мужчин пристально рассматривали друг друга, сидя лицом к лицу за небольшим столиком. Бен освободился от мешковатой оранжево-черной униформы, и теперь на нем была его обычная уличная одежда. — Швейцарский “Унион банк” образовался путем слияния нескольких старых банков. Возможно, там имеется какой-нибудь давний счет, за которым по мало кому известной причине ведется наблюдение. Не исключено, что одной из тех сторон, с которой у вас была встреча. Какой-то помощник или клерк... Короче, информатор, имеющий доступ к списку посетителей.