— Давай договоримся на будущее, Лариса! Существуют чистомужские дела, в которые бабе залезать нет никакого резона. Я сам буду решать,что мне нужно делать, а ты не суй свой нос куда тебя не просят.

— Ах гак! Тоже мне — мужские дела! Тогда какого черта ты мнезвонил и умолял собрать деньги! Вот и решал бы свои дела по-мужски, без моегоучастия. Скажите, пожалуйста, — крутой какой нашелся! Ты выстрелил из моегопистолета! На нем уже висит один труп. Зачем мне нужен второй?!

— Тогда возьми и избавься от этого оружия. Оставь его в этомпогребе, и все!

— Мне без оружия нельзя.

Я еще раз с жалостью посмотрела на убитого мужчину, затемперевела взгляд на Сашку и, задыхаясь от злости, закричала:

— Гад ты ползучий, вот ты кто! Никогда не уважала мужиков, которыеживут за счет женщин! Ты живешь за счет их труда, подонок! Ты ломаешь имсудьбы, зная, что многие из них готовы на все, чтобы прокормитьнесовершеннолетних детей и престарелых родителей!

— Надо же, какие высокие слова! Ладно, кончай болтать, я долженбыл замочить этого гада! Пошли, надо выбираться. Вдруг кто-нибудь сюданагрянет!

Мы выбрались из погреба и вышли на улицу. Я невольносощурилась от яркого света, слепившего глаза. От Сашки воняло. Присмотревшись кнему, я заметила, что некогда шикарные брюки от костюма промокли насквозь.

— Что это? — удивившись, спросила я.

— Недержание мочи, — покраснел Сашка. — Я ведь в наручникахсидел. Цепь короткая, ширинку расстегнуть невозможно… А я ведь живой человек,мне в туалет сходить хочется! Ерунда, как только до дома доберемся, я эти штанывыкину ко всем чертям! Не бери в голову.

— Хорошо, что без больших дел обошелся! — с брезгливостьюотвернулась я.

Мы подошли к «Ниссану» и сели в салон. Сашка — за руль, а яназад, чтобы не видеть его мокрые штаны. Открыв бардачок, Сашка достал свертокс деньгами.

— Тут пятьдесят тысяч? — спросил он.

— Можешь не сомневаться, — буркнула я.

— А ты чего сзади уселась?

— Чтобы не смотреть на твои грязные штаны!

— Тебе противно?

— Не то слово! Мне противны не только твои штаны, но и тысам!

Пропустив мои слова мимо ушей, Сашка завел двигатель. Закрывглаза, я откинулась на спинку сиденья. Хотелось зарыдать во весь голос,уткнувшись в плечо близкого человека. Но даже это мне было недоступно. Близкихлюдей у меня не осталось… Слезинки катились по щекам, оставляя мокрые дорожки,и беспрепятственно падали вниз…

Вернувшись домой, Сашка снял штаны, выкинул их вмусоропровод, принял душ и закутался в махровый халат. Затем уселся вгромоздкое кресло и принялся поглощать джин с тоником. Я села напротив и глухоспросила:

— Саш, а что будет дальше?

— В смысле?

— Понимаешь, я не знаю, что ждать от завтрашнего дня. Тебяпохитят или ограбят? А может, кто-то решит похитить меня, чтобы расквитаться стобой за твой чудовищный бизнес?!… Я уже не сомневаюсь в том, что человек счулком на голове охотится за тобой, а я просто попала под раздачу! Я замужемвсего два дня, но за эти два дня у меня не было ни одной спокойной минуты. Яустала, ты даже не представляешь, как я устала. Я ненавижу твой бизнес! Яненавижу грязь, окружающую тебя!

— И что ты предлагаешь? — спросил Сашка.

— Не знаю. После того, что я увидела, я возненавидела тебя!Ты исподтишка убил человека, который в общем-то гуманно отнесся к тебе… А этиужасные мокрые штаны… В этих штанах вся твоя сущность. Эти штаны показали, ктоты на самом деле и чего ты стоишь…

— Причем тут штаны, Лариса?

— Ты в них смотрелся омерзительно!

Я встала, налила себе джин и отошла к окну. Приятное теплоразлилось по всему телу. Неожиданно для самой себя я вдруг произнесла:

— Хочу сиреневый форд «Ранчеро»!

— Что?!

— У тебя в свертке пятьдесят тысяч долларов. Купи мне машинумоей мечты: сиреневый форд «Ранчеро»…

— И сколько стоит такая колымага?

— Это не колымага. Это потрясающая машина, и стоит онадвадцать пять тысяч долларов.

— Какого года выпуска?

— Семьдесят пятого.

Сашка, вытаращив глаза, посмотрел на меня:

— Двадцать пять тысяч долларов за машину семьдесят пятогогода?!

— Да, — уверенно ответила я.

— Да я бы за такой самовар и копейки не дал. Если тебе такхочется, то можно купить иномарку в пределах десятки. Завтра поедем на базар, иты выберешь машину по своему вкусу!

Я нахмурила брови и вызывающе произнесла:

— Я хочу сиреневый форд «Ранчеро» семьдесят пятого годавыпуска! Я хочу только такую машину, и никакая другая мне не нужна!

— Я не могу отвалить двадцать пять тысяч за дрова!

— Да что ты вообще можешь, урод! — выпалила я и направиласьк двери.

— Ты куда? — спохватился Сашка.

— Домой, — безразличным голосом ответила я.

— Ты же говорила, что тебе нельзя возвращаться!

— Мне больше некуда идти.

— Ты можешь оставаться здесь. Ты же моя жена!

— При слове «жена» я усмехнулась и вышла в коридор.Придерживая полы халата, Сашка бросился за мной Не пори горячку, — сбиваясь,заговорил он. — Останься! Ведь у тебя нет ни работы, ни денег. Ты же самарассказывала, в какую скверную ситуацию попала!

— Если мне понадобится работа, то я обращусь к тебе.Устроишь по знакомству? — усмехнулась я.

— Ты же моя жена, — побледнел Сашка.

— Можешь считать себя свободным! — махнув Сашке рукой, яспустилась вниз и выбежала на темную улицу. Мне хотелось только одного:поскорее попасть домой. Я надену старенькие джинсы, сяду в продавленное креслос чашечкой душистого кофе и с облегчением переведу дух. А завтра — а завтра яподумаю о том, что мне делать дальше.

Неожиданно рядом со мной затормозил большой джип. Я неповерила собственным глазам: за рулем сидел Гарик и смотрел на меня как напривидение.