— Бьянка! Иди сюда! Отойди от этого существа!

— Я... — Слова застряли в горле; во рту пересохло. Я струдом сглотнула. — Думаю, ничего страшного не происходит.

— Адриан! — закричала мама и помчалась за папой.

Ее шаги эхом отдавались в коридоре.

Призрак начал удаляться.

— Погоди! Не уходи!

Я прижала ладони к стеклу. Оно уже замерзало, стираяпоследние написанные привидением слова. Я торопливо начала протирать стекло,пытаясь увидеть, там ли еще призрак, но лед таял медленно. К тому времени, какя смогла что-то разглядеть, призрак уже исчез.

В комнату с безумными глазами ворвались мама и папа.

— Где оно? — прорычал папа.

— Исчезло. Я думаю, ничего страшного не случилось.

Мама посмотрела на меня как на ненормальную.

— Ничего страшного? Ничего страшного?! Это существо явилось,чтобы причинить тебе вред, Бьянка! — Взгляд у нее был по-настоящему безумный. —Несколько месяцев назад ты даже не знала, что призраки — это не только детскиесказки! А теперь, значит, ты у нас эксперт?

Папа сжал мои плечи.

— Оно исчезло, — произнес он. Только сейчас я смогла в полноймере оценить его самообладание. — Селия, все кончилось.

— Не кончилось! — Мама говорила сдавленным голосом, и японяла, что она плачет. — Ты и сам знаешь, что не кончилось. Они хотят забратьу нас Бьянку!

Я протянула к ней дрожащую руку.

— Мама, это... это не... Ну что за чушь ты говоришь? Что всеэто значит? — И вспомнила слово, нацарапанное в инее: «Наша».

— Милая... — Она взяла меня за руку, но взгляд ее метнулся котцу. Я не могла видеть ее лица, поэтому не знала, что она пыталась емусказать. Мама вздохнула и крепко сжала мою ладонь. — Прости. Призрак меняиспугал, вот и все.

Это явно было не все, и мы это понимали. Может быть, мнеследовало надавить на родителей, но мама выглядела ужасно расстроенной.

— Все в порядке, — сказала я. — Все в полном порядке. И этобыло совсем не так страшно, как раньше.

— Может быть, они уходят? — понадеялась мама. — Может быть,они сдались.

— Может быть. — Судя по голосу, папа в это ни капельки неверил, хотя очень хотел. — Бьянка, призрак тебе что-нибудь сказал?

Я хотела было ответить честно, но услышала свой голос,произносящий:

— Нет. Времени не было. Все случилось так быстро.

— Пожалуйста, пусть все это закончится, — прошептала мама.

Не будь она вампиром, я решила бы, что она молится. Я еекрепко обняла, а папа заключил в свои объятия нас обеих. Любые недопониманиямежду нами были не так важны, как эти объятия.

Сначала я хотела сохранить странный визит призрака в тайне,но поняла, что все это меня слишком потрясло, и я не могу переживатьслучившееся в одиночку.

— Ты видела привидение за окном своей комнаты, — повторилаРакель. Мы с ней забились в уголок в большом зале. Учащиеся постепенно снованачинали там заниматься и просто проводить время, хотя никогда не приходилитуда по одному. — И уверена, что это девушка.

— Она была такой же настоящей, как ты. И разговаривала...ну, писала мне слова на стекле.

— И что она сказала?

Я врала Ракели, начиная со дня нашего знакомства. Мнепридется врать ей всегда, но от этого не становилось легче.

— Просто просила быть осторожнее.

— Быть осторожнее? Она же привидение! Так чего мы,интересно, должны бояться сильнее, чем ее? — Ракель нервно крутила кожаныйкоричневый браслет на запястье. — Мне все это не нравится.

— Все будет хорошо. Мы должны в это верить! — Я понимала,что не убедила Ракель. Я и саму себя не убедила.

«Она сказала, что мы с ней похожи, — думала я. — Что этоможет означать? Я никоим образом не привидение. Во-первых, я жива, а во-вторых,когда умру, я превращусь в вампира. Так о чем она говорила?»

В большой зал вошел Балтазар. Увидев меня, он робко, снадеждой улыбнулся.

— Кажется, кое-кто хочет помириться, — заметила Ракель.

Я совсем забыла, что мы с Балтазаром разыгрываем ссору.

— Я должна с ним поговорить.

— Вот это правильно. — Ракель собрала свои вещи. — Пойдузалезу в Интернет, посмотрю, может, появились какие-нибудь новые сайты обизгнании привидений.

— Новые сайты?

— Думаешь, я никогда не смотрела? Но пока от них никакоготолку. Просто какие-то идиоты выдумывают всякую чушь. А правда куда болеебезумна, чем они могут себе представить.

— Я думаю, — хмуро произнесла я.

Балтазар ждал меня у входа в большой зал, и только тут яувидела, что он держит пакеты со спортивными костюмами.

— Ты принес их из раздевалки? — спросила я.

— Решил, что мы можем немного позаниматься фехтованием.

Мы поднялись наверх, переоделись и вошли в зал дляфехтования. Занятия потихоньку продвигались: мы недавно начали пользоватьсярапирами вместо палок, и «бой» стал более правдоподобным. Мы успевали пару разскрестить рапиры, прежде чем преподаватель останавливал нас и объяснял, что мывсе делаем неправильно. Однако я чувствовала, что мышцы рук стали сильнее (покрайней мере, болели они меньше), и равновесие я держала лучше. Когда мы сБалтазаром встали напротив друг друга, одни в зале для фехтования, одетые вовсе белое, с лицами, скрытыми под стальными масками, я поймала себя на том, чторадуюсь возможности проверить себя. Конечно, у меня не было шансов выстоятьпротив Балтазара, но я могла прочувствовать правильность своих движений и быстротуреакций.

Мы молчали, раздавались только мое сопение, топот и лязгстали. Когда Балтазар разоружил меня в третий раз, мы решили передохнуть.Во-первых, я устала, а во-вторых, видела, что Балтазар готов поговорить.

Вытерев потное лицо полотенцем, я сказала:

— Похоже, тебе лучше.

— Наверное, Черити меня теперь ненавидит. — Слова Балтазаразвучали продуманно, словно он очень часто повторял их самому себе. Он сел наодну из скамей, тянувшихся вдоль стен, и снял маску. — Поэтому сейчас ещеважнее снова найти ее. Может потребоваться много времени, чтобы достучаться донее, но я это сделаю.

— Уверен?

— Да.

— А что, если мы ошибаемся? — Вспомнив ее милое невинноелицо, я подумала, что нелепо даже предполагать такое, но все же хотела полностьюубедиться. — Клан Черити убивает людей, а она примкнула к ним...

— Я уверен, что Черити ни для кого не представляетопасности. И знаю, что на самом деле и ты в этом уверена. Но вот Черный Крестпредпочтет для надежности убить ее вместе с кланом, — сказал Балтазар. — И этасмерть значит для них не больше, чем любая другая. Может, Лукас в это и неверит, но ты-то понимаешь.