— Не знаю, потому что я никого из них вообще не знаю, верно?— Как эта мысль могла когда-то утешить меня? Впервые до меня дошло, насколькоэто самонадеянно. И до чего бессердечно думать, что у меня есть право радисобственного удобства завершить чью-то жизнь, даже если она уже заканчивается.— Но я не это имела в виду. Ты все время говоришь — «когда я убью». Когда яубью. А что случится, если я этого не сделаю?

— Сделаешь.

— Но что произойдет, если не сделаю? — Никогда раньше я нетребовала у него ответа — никогда не чувствовала необходимости. А теперь всеэти незаданные вопросы давили на меня и становились с каждым днем все тяжелее.— Я просто хочу знать, какова альтернатива. Есть ли кто-нибудь, кому этоизвестно? Может быть, миссис Бетани?

— Миссис Бетани скажет тебе то же самое, что говорю я. Насамом деле у тебя нет выбора, и я больше не хочу слышать ничего подобного. И невздумай сказать что-нибудь своей матери, ты ее сильно расстроишь. — Папаглубоко вдохнул, явно пытаясь успокоиться. — Кроме того, Бьянка, как долго тысможешь выдержать? Ты еще в прошлом году страстно желала человеческой крови.

За долгие месяцы папа в первый раз напомнил мне о Лукасе.Щеки мои запылали.

— И не такой уж я наивный. Понимаю, что вы с Балтазаром ужепили кровь друг друга. — Он произнес это очень быстро. Видимо, папа смутился неменьше, чем я. — Ты наверняка уже совсем близка к тому, чтобы пить кровь иубить по-настоящему. По твоему аппетиту по воскресеньям я вижу, что тыстановишься все голоднее с каждым днем. Если ты беспокоишься из-за этого, ятебя не виню, но не нужно задаваться такими дурацкими вопросами. Я ясновыразился?

Не в силах ничего ответить, я просто кивнула.

Чуть позже я выключила свет и попыталась заснуть. Но послеразговора с отцом я не только была озадачена — я еще и умирала с голоду.

Это действует сила внушения, думала я. Папа упомянул мойаппетит, и теперь я испытывала голод более сильный, чем когда-либо раньше, — иэто несмотря на то, что за обедом выпила целую пинту крови.

Ну по крайней мере не нужно тайком вытаскивать термос из-подкровати. В родительском холодильнике крови сколько угодно.

Я на цыпочках прошла по коридору мимо комнаты, где спалиродители, и вошла в кухню. Босые ноги шлепали по полу. Не включая лампу, яприоткрыла холодильник. На самой нижней полке хранилась настоящая еда для меня,но в основном холодильник был забит бутылками, кувшинами и пакетами с кровью. Яосторожно взяла один; обычно я не пила эту кровь, потому что ее было труднодостать, — это лакомство больше требовалось моим родителям, чем мне. В пакетаххранилась человеческая кровь.

Может быть, отец прав. Может быть, моя жажда крови такусилилась, потому что я слишком давно не пила человеческую кровь. Может быть,именно она мне сейчас и нужна. Если папа начнет орать, что я залезла в егозапасы, я скажу, что он сам мне это предложил.

Перелив кровь в большую кружку, я сунула ее в микроволновку.Таймер звякнул так громко, что я вздрогнула, но родители не проснулись, и япоспешила обратно в свою комнату.

Нагревшаяся кружка обжигала пальцы, но богатый мясной ароматкрови заглушил дискомфорт, тревогу, да и все остальное. Я торопливо поднеслакружку к губам и сделала глоток.

Да. Вот оно, то самое, что мне нужно. Я ощутила жар,согревающий меня изнутри. Человеческая кровь сделала то, чего никогда не могласделать кровь животных: подбодрила меня, заставила почувствовать себя частьюбольшого целого, сильной и энергичной. Я сжимала кружку обеими руками и глоталакровь так быстро, что задыхалась. Мне казалось, что я растворяюсь в ее тепле.Мир вокруг казался таким холодным...

Стоп.

Я опустила кружку, облизала губы и огляделась. В комнатевнезапно похолодало. Может, окно распахнулось? Нет, все окна закрыты и всезатянуты инеем.

Но ведь несколько минут назад на них никакого инея не было?Как раз перед тем, как пойти на кухню за кровью, я смотрела на горгулью заокном, а сейчас ее даже не видно.

Я выдохнула, увидела облачко пара и задрожала. За окноммерцало голубоватое сияние, и тут я услышала, как кто-то стучит по стеклу. Какбудто ногтями. Меня охватил ужас, но отвернуться я не могла.

Я подошла к окну и протерла рукой стекло. Кожу обожглохолодом, но иней растаял, и я увидела. На меня смотрела девушка примерно моеговозраста, с короткими темными волосами и запавшими глазами. Она выгляделасовершенно нормальной — если не считать того, что была прозрачной. И еще онапарила за моим окном в башне.

Призрак вернулся.

Привидение парило в водянистых голубовато-зеленых тенях.Кожа и волосы призрачной девушки были цвета бледной морской волны, и хотя ямогла видеть сквозь нее, она была такой же реальной, как любой мой знакомый. Еевзгляд впивался в меня — без гнева и ненависти, но с чувством, которого я немогла определить.

Губы ее зашевелились, на них и на щеках что-то сверкало,вероятно льдинки, но я не слышала ни звука.

Дрожа, я придвинулась еще ближе к окну. Несмотря на страх, явсе же хотела наконец понять, что происходит. Призрак внезапно дернулся, и ярезко выдохнула. Мое теплое дыхание растопило иней на окне, и там появилсязатуманившийся кружочек.

И в этом кружке возникли тонкие дрожащие буквы:

Мы хотим того, что справедливо.

— Справедливо? — Бессмыслица какая-то. Но по крайней мере уменя появилась возможность выяснить, что они пытаются сказать. Я поняла, чтомне ничуть не страшно — точнее, не столько страшно, сколько любопытно.

— Что ты имеешь в виду?

Она не ответила, насмешливо глядя на меня своими темнымиглазами. Затуманившееся место постепенно замерзало, и слова исчезали.

Тянулись долгие минуты, причем мне казалось, что сердцесейчас выскочит из груди, и вдруг я догадалась, чего она ждет. Дрожа, я снованаклонилась к окну и подышала на него.

На затуманившемся участке появились слова:

Ты не принадлежишь к их миру.

— Что? — Я понятия не имела, что это значит.

Больше всего мне хотелось повернуться и кинуться кродителям, но вместо этого я снова подышала на стекло, чтобы призрак могговорить.

Ты не такая, как они.

— Нет, не такая. — Это то единственное, что я о себедействительно знала, но привидение оказалось первым, кто признал эту истину. —А какая я?

Дохнуть еще раз. На этот раз призрак улыбнулся, но меня этоничуть не подбодрило.

Ты такая, как я.

Тут я услышала, как за спиной у меня громко ахнули,обернулась и увидела в дверях маму. Лицо у нее было белее инея.