– Ничего себе!

– Более того, он не только предложил мне выйти за него замуж, но и во всеуслышание заявил, что прочит меня на свое место. Главным редактором назначил вместо себя.

– Ну, ты даешь! Налицо несомненный успех. Однако мне от этого как-то не очень…

– А что такое?

– Видишь ли… Я тоже…

– Что тоже?

– Как сказать…Ты мне… как бы выразиться… Тоже симпатична.

– Так. А дальше?

– Дальше пока все.

– Жениться хочешь?

– Вот так, сразу? Даже не знаю. Ты мне, конечно, нравишься, иначе я бы не пришел, Но мы с тобой почти незнакомы. Не хочу показаться старомодным, но должны же быть и какие-никакие чувства. А для этого нужно время…

– Вот и хорошо, что не хочешь, – перебила Вера. – Ведь если бы ты хотел на мне жениться, твоя жизнь подверглась бы несомненной опасности.

– Это еще почему?

– Долго рассказывать. Однако о том, что я говорю правду, свидетельствуют два трупа.

– Ничего не понимаю.

– А тебе и не надо понимать. Отстань от меня, и дело с концом. К тому же я уже получила подарок. – Вера достала из кармана коробочку, вытащила из нее кольцо и надела его на средний палец правой руки. Бриллиант от упавшего на него света уличного фонаря сверкнул как искорка. – Вот, видишь… – Она помахала ладонью перед носом Жюля Верна. – Мой жених, Павел Борисович, сегодня вручил. Так сказать, для закрепления чувств. – Вера хохотнула.

– Ты его любишь?

– Какое там… Он мне противен!

– Так в чем же дело?

– А дело в том, что он нравится другой.

– Вот и хорошо.

– Хорошо, да не очень. Именно она прочит его мне в мужья.

– Сейчас не те времена. Никто никого не может заставить насильно выйти замуж за нелюбимого человека.

– А вот она заставит!

– Объясни, пожалуйста, толком.

– Боюсь, не поверишь.

– А ты попробуй.

– Попробовать-то можно, только это долго.

– Тогда, может, завтра?

– Нет, я хочу сегодня! – внезапно разозлилась Вера. Неужели она не может позволить себе даже такой малости, как рассказать человеку, что с ней и вокруг нее происходит? Неужели не может выговориться? – Поехали ко мне, – предложила девушка. – Не волнуйся, я тебя не завлекаю. Поехали!

– Ладно, если тебе хочется.

– Только сначала нужно зайти в магазин. Купить что-нибудь на ужин, а заодно и тебя угостить.

Когда Вера и молодой человек приехали на Кладбищенскую заставу, шел одиннадцатый час. Вера нарезала хлеб, сыр и колбасу, открыла банку шпрот, откупорила бутылку молдавского «Рислинга», достала коробку конфет, оставленных вчера Молчановским, накрыла журнальный столик. Все это время Жюль Верн изучал памятник печного искусства.

– Красивая печка, – сообщил он результат своих исследований. – И состояние хорошее. Можно сказать, целое сокровище.

– В каком смысле? – поинтересовалась Вера.

– Нынче люди платят за подобные изразцы очень неплохие деньги. Особенно столичные богатеи. Конечно, сейчас кафеля – завались! На любой вкус, на любые деньги… Однако всем нужны старинные подлинники. Тут плиток – штук двести. Минимум по десять долларов за штуку, и, пожалуйста, капитал! Куда-нибудь можно поехать. В Испанию, например. Или в Турцию…

– А печка? Без кафеля она весь вид потеряет.

– Да зачем тебе печка? Она вон четверть комнаты занимает. В квартире же центральное отопление. В конце концов, если уж так жалко, можно обложить это чудище современным кафелем. Ну, да ладно. Ты мне обещала что-то рассказать.

– Давай сначала выпьем по глотку за знакомство.

– Можно и выпить, только лучше бы кофе.

– Сию минуту сварю.

После того как перед каждым появилась чашка с дымящимся напитком, Вера сделала глоток вина, запила его кофе и заговорила. Рассказ свой она начала с той памятной ночи, когда непонятно с какой стати вдруг потопала сквозь дождь и ветер на старое кладбище, к склепу фон Торнов.

– Теперь ясно, почему ты интересовалась этим семейством! – воскликнул Жюль Верн.

– Пожалуйста, не перебивай. Комментировать будешь по окончании рассказа.

Вначале Вера не могла сосредоточиться. Она то забегала вперед, начав с того момента, как оказалась подле склепа, то вспомнила вдруг Катюшку Бурдымагину и ее бабушку. Одним словом, излагала свою историю несколько сумбурно. Но постепенно рассказ ее приобрел последовательность и плавность. Чувствовалось: Вере доставляет удовольствие смаковать события, словно они произошли не с ней самой, а были увидены на экране телевизора. «Словно действие сериала излагаю», – время от времени повторяла про себя Вера.

Она кончила свое повествование, когда на улице уже была глубокая ночь. Жюль Верн напряженно слушал, подавшись вперед всем телом. Похоже, он даже не понял, что рассказ кончился.

– Все, – сообщила Вера. – Ну, как?

Жюль Верн молча пожал плечами.

– Ты веришь мне?

– Как тебе сказать…

– Скажи правду.

– Скорее нет, чем да, – сделал вывод молодой человек.

– Так я и знала.

– В этой истории не все стыкуется.

– Например?

– Да хотя бы взять начало. Почему это ты ни с того ни с сего среди ночи, причем в самое ненастье, отправилась на кладбище? Вот я бы, например, ни за что туда не пошел.

– Отправилась и отправилась… По велению сердца!

– Довольно странное веление. Потом ты говоришь: мужчины не обращали на тебя внимания. И вовсе не могу поверить.

– Нет. У меня, конечно, было… это самое. Но все происходило как-то тускло, без блеска, без фантазии. Убого, одним словом.

– А тебе нужен пожар в джунглях?

– Хотя бы.

– Ну, так ты после похода к склепу своего добилась. Вокруг тебя все вращается с калейдоскопической яркостью и быстротой. С ужасающей яркостью и пугающей быстротой.

– Довольно эпитетов!

– Я только пытаюсь рассуждать, пока даже не рассматривая фантастический элемент твоего рассказа. Но можно поговорить и о нем. Вот ты говоришь: сначала даже не поняла, что тобой завладело нечто, пытающееся регламентировать твою жизнь. А с какого момента ты ощутила это обстоятельство достаточно явственно?

– С какого момента? – Вера задумалась. А действительно? – Наверное, с того, когда баронесса посетила меня ночью.

– Если следовать твоему рассказу, она побывала у тебя два раза. Первое посещение, когда вначале появился мальчик, ты восприняла как сон.