хочу, чтобы вы начали охоту, будучи в равном положении – а у Джона есть некоторое преимущество, и он может быстрее добраться до этого места, – я сообщу тебе два факта, которые ему остались неизвестны. Завещание написано на английском, но ты об этом не догадаешься, даже если найдешь его. Это первое, а второе – когда я умру, ты найдешь на моем столе конверт, адресованный тебе, внутри которого есть кое-что, что может помочь тебе найти книгу, если только у тебя хватит мозгов…»

Через несколько часов он умер, и хотя я и сообщила о его словах Джону Элдреду…

– Джону Элдреду? Простите, миссис Симпсон… я, кажется, встречался с мистером Джоном Элдредом. Как он выглядит?

– В последний раз я видела его лет десять назад. Сейчас он, должно быть, старый, тощий и, если не побрился, с этими, как они называются, брыжами, что ли.

– С бакенбардами. Да, это он.

– И где вы с ним познакомились, мистер Гаретт?

– Не знаю, как вам и сказать, – соврал Гаретт. – В одном общественном месте. Но вы не закончили.

– Но мне больше нечего добавить, только одно – Джон Элдред, само собой, не обращал никакого внимания на мои письма и с тех пор прекрасно живет в своем поместье, а нам с дочкой приходится содержать здесь пансион, что, однако, несмотря на мои страхи, оказалось не таким уж неприятным занятием.

– А как же конверт?

– Ах да! Там и лежала загадка. Покажи мистеру Гаретту этот листочек.

Листочек оказался крохотным, на нем были написано всего пять цифр, без пропусков и без знаков препинания: 11334.

Мистер Гаретт задумался, но глаза его заблестели. Внезапно он просиял и спросил:

– Как вы полагаете, может так случиться, что у мистера Элдреда есть иной способ узнать название книги?

– Порой я думаю, что да, – ответила миссис Симпсон. – И вот что, скорее всего, дядя мой составил завещание незадолго до своей смерти (кажется, он сам так сказал) и тут же избавился от книги. На всю его библиотеку имелся подробный каталог, а Джон тщательно следил за тем, чтобы ни одна книга из дома не пропала. А мне говорили, что он постоянно таскается по букинистическим магазинам и библиотекам, так что я думаю, что он выяснил по каталогу, каких книг в дядиной библиотеке не хватает, и с тех пор охотится за ними.

– Именно так, именно так. – И мистер Гаретт вновь впал в раздумье.

На другой день он получил письмо, как он с большим сожалением сообщил миссис Симпсон, требующее прервать его пребывание в Бернстоу.

Опечаленный, так как ему пришлось их покидать (да и они загрустили при мысли о разлуке), Гаретт начал ощущать, что разъяснение загадки, столь важное для миссис Симпсон (надо ли добавлять, что и мисс?), кажется, приближается.

В поезде Гаретта охватили беспокойство и возбуждение. Он напрягал память, чтобы вспомнить, соответствовал ли шифр книги, требуемой мистером Элдредом, числу на листочке миссис Симпсон. Но, к своему разочарованию – так на него подействовало перенесенное потрясение, – он был не в состоянии вспомнить ни названия, ни типа книги, ни даже места, где она должна была стоять. Но в то же время он прекрасно помнил всю остальную топографию.

И еще… он прямо-таки в отчаяние пришел при мысли, что сперва стеснялся, а потом попросту забыл узнать адрес мистера Элдреда. Правда, об этом можно спросить и в письме.

По крайней мере, на след его могут навести цифры на листочке. Если они имеют отношение к шифру его библиотеки, не так уж трудно будет найти искомый.

Цифры можно разделить, как 1.13.34, 11.33.4 и 11.3.34.

Книги с данными шифрами можно проглядеть за несколько минут, а если какой-нибудь не хватает, узнать, где она, будет нетрудно.

Он немедленно принялся за розыски; правда, несколько минут ему пришлось потратить на то, чтобы объяснить своей хозяйке и коллегам, почему он так рано вернулся.

1.13.34 стояла на месте и не содержала никаких посторонних записей.

Приближаясь к Хранилищу II в той же галерее, ему стало нехорошо. Но он должен идти туда. Бегло просмотрев 11.33.4 (она стояла первой и была совершенно новой книгой), он перевел взгляд на полку с изданиями ин-кварто, шифр которых начинался с 11.3. Как он и опасался, 34 отсутствовала. Убедившись, что книги не перепутали местами, он помчался в вестибюль.

– 11.3.34 взяли? Вы не запомнили этот шифр?

– Запомнил шифр? Да за кого вы меня принимаете, мистер Гаретт? Вот, можете сами проверить формуляры, если вам нечем заняться.

– Хорошо, а мистер Элдред заходил снова? Пожилой джентльмен, который был тут в тот день, когда я заболел. Ну! Вы его помните?

– А как вы считаете? Конечно, я его помню. Нет, он больше не приходил. Все же, кажется, ну да. Робертс знает. Робертс, тебе знакомо имя Хелдред?

– Вы имеете в виду человека, который прислал шиллинг за посылку? – вопросил Робертс. – Если бы все они так поступали!

– Вы хотите сказать, что посылали мистеру Элдреду книги? Да отвечайте же! Посылали?

– Послушайте, мистер Гаретт, если джентльмен присылает запрос, на котором все правильно написано, и секретарь говорит, что книгу можно послать, и есть коробка с адресом и деньги на почтовые расходы, что вы бы сделали на моем месте, мистер Гаретт, позвольте вас спросить? Стали бы вы или не стали оказывать услугу, или же вы затолкали все под конторку и…

– Вы все сделали совершенно правильно, Ходжсон… совершенно правильно. Только… не могли бы вы, будьте так добры, показать мне запрос мистера Элдреда и сообщить мне его адрес?

– Надо же, мистер Гаретт, давно мне не читали нотаций и не говорили, что я не знаю своих обязанностей. Я готов оказать любую услугу, если это в моих силах. Запрос в подшивке. Вот он. Дж. Элдред, 77.3.34. Название… Т-а-л-м… сами прочитайте, если хотите… не роман, осмелюсь предположить. А вот записка мистера Хелдреда с шифром.

– Спасибо, спасибо, а адрес? Он здесь не указан.

– Да, действительно, сейчас… подождите, мистер Гаретт, он у меня есть. Хотя нет, понимаете, та записка лежала в коробке, на которой специально был написан адрес, чтобы посылку с книгой можно было послать сразу. А если я и сделал ошибку в этой пересылке, то только в том, что забыл записать адрес в мою книжечку. И может, для этого у меня и были причины: времени не хватило, да и у вас, возможно, не хватило бы. И… нет, мистер Гаретт, я его не помню, зачем мне тогда моя книжечка. Вот, гляньте, обычная записная книжка,