интересных ощущений; его обжигали кипящим маслом, дырявили стрелами, делали порезы на полтуловища, и вроде бы пора уже привыкнуть, но всё никак не получается. Даже сейчас от проклинания всего вокруг его сдерживали три клинка летящих в его сторону, и тот факт что боль – это необходимая плата, без которой даже Елеазар не смог бы использовать знания главной ветви. Как он тогда сказал: пока человек не будет на грани гибели, его тело и разум никогда не выйдут за рамки своих возможностей, высвобождая весь потенциал.

Уже через мгновение Назар почувствовал, как боль сменилась непривычной, слегка обжигающей теплотой, а тело словно потеряло весь свой вес. Он всё ещё осознавал происходящее, однако разум не мог удержать ни единой мысли; в голове была и ясность и пустота одновременно. Отчасти это можно даже назвать временным просветлением: усталость, тревога, боль, все, что тяготило Назара, будто потеряло значение, а затем просто исчезло, сменяя себя целым взрывом лжеэмоций. Чувство освобождения быстро сменилось удовольствием и наслаждением, а лёгкость во всём теле быстро переросла в ощущение неуязвимости и всемогущества. Назар стал быстрее двигаться, дальше видеть, лучше слышать, но самое главное – ему удалось изменить внутреннее восприятие времени. Теперь даже атаки мастеров казались настолько медленными и неуклюжими, что две из них Назар без труда отбил ладонью, а от третей увернулся и перешел в контрнаступление. Даже Эрган не смог уследить за ударами Назара, вначале он интуитивно отпрыгнул и только потом заметил, как его соратники упали с разрезанными шеями.

– Что за… – все, что успел проговорить Эрган, прежде чем Назар появился перед ним.

Впервые за долгое время Эргану не хватало скорости, чтобы отбить хоть одну атаку, он будто снова стал ребенком, у которого нет ни шанса перехватить инициативу в бою. Как и тогда, Эрган мог лишь отступать и надеяться на чужую ошибку, которую допустил бы новичок, но только не Назар.

– Нет, всё намного хуже, чем в детстве, мне не хватило скорости даже чтобы отступить… А я-то думал, мифы о навыках главной ветви лишь вымысел, – мысленно проговорил Эрган, а затем, глядя на свой разрубленный клинок мастера, безжизненно упал на землю.

Как только всё закончилось, Назар и секунды не продержался на ногах. Ещё один и самый главный недостаток техник главной ветви – это полное лишение тела каких-либо резервов. Не бывает такого, что сверхскорость берётся из ниоткуда. Всё, что сделал Назар – это довёл тело до грани, а затем заставил его использовать то, что использовать нельзя. Теперь его руки тряслись, из ушей шла кровь, и сколько бы он ни дышал – воздуха всё равно не хватало. Вот почему тот «взрыв» лжеэмоций при высвобождении был лишь иллюзией; едва разум пришел в норму, как все ощущения стали абсолютно противоположными. Появилась слабость, угнетение, беспомощность, и это ещё Назар легко отделался. Пробудь он в изменённом состоянии на десяток секунд дольше и его сердце бы точно отправилось на покой.

– Стар я для всего этого… – перематывая рану дрожащими руками, подумал мастер. – Ладно, так или иначе полдела сделано. Осталось только сжечь рукописи клана и расправиться с Андрианом.

Елеазар, на пути к ордену незримой тени.

Говорят, как бы хорошо тебя ни знали окружающие, наедине с собой ты всё равно будешь другим человеком. Более искренним, честным, настоящим… даже Елеазар после целого дня пути не смог противиться мыслям, которые так и лезли в его голову. После встречи с Арленом он спрашивал себя: вдруг это не просто совпадение, а какая-то подсказка или знамение? Каков был шанс этой невероятной встречи? Шанс того, что мы поедем одной дорогой, шанс того, что мы оба остановимся, да ещё и начнём разговор. А рисунок на руке? Та же история… со временем я перестал придавать этому значение, но ведь так не бывает. Что вообще произошло в ту ночь? Всё это время я бежал от прошлого, но может именно в нём остались ответы? Ответы, которые вернут меня к жизни или хотя бы укажут моё место в этом мире. Я уже и сам не знаю… где настоящий я, а где лишь моя маска.

– Кто я теперь…? – глядя на однообразную ночную дорогу, спрашивал у себя Елеазар. – Любящий брат, которому просто не повезло, или хладнокровный убийца, который потерял свою человечность далеко в прошлом?

Сандра, на пути к землям Мэнгорна.

После отбытия из нейтральных земель Сандра не произнесла ни слова, она отказалась от сна, еды, и воды. Единственным её желанием было поскорее решить, что делать дальше, ведь чем дольше она думала о своей жизни, тем больше убеждалась, что у неё не хватит сил. Изо дня в день её главной опорой служила цель помогать другим, и пока это получалось – получалось верить и в то, что люди, погибшие из-за неё, погибли не напрасно.

– Даже если Севастьян оказался прав и я лишь повод, чтобы обвинить высшее сословие в измене, это не отменяет того, что десятки людей охранявших конвой погибли только из-за моего спасения, – смотря в тёмное ночное небо, думала Сандра. – Стоит ли моя жалкая жизнь того, чтобы ради неё убили столько людей? Пусть меня оклеветали, но те солдаты всего лишь выполняли приказ. Некоторым даже третьего десятка не исполнилось, и теперь уже не исполнится никогда. Как вообще это можно назвать спасением…? Убить сотню, ради освобождения одной. Лучше бы оставили всё, как есть, больше бы спасли. Наверно пора уже перестать тешить себя иллюзиями. Где бы я ни находилась, от меня будут лишь одни несчастья.

Иларон, покои главмагистра.

Несмотря на небольшие неурядицы, этот день Иларон будет помнить как рождение нового Мэнгорна, как исторический день, который изменит будущее. Долгие годы он подчинял магистров, подкупал знать, обучал воинов, и всё это закончилось именно сегодня, с падением ордена короткого меча. Теперь Иларону ничто не мешает собрать войска и расквитаться за позорное поражение двенадцатилетней давности.

– Сама судьба на моей стороне, – думал Иларон, глядя на звёзды со своего балкона. – Аренхолд поднял мятеж, а Веленгельм раздирается борьбой за власть, оставляя своих же людей без куска хлеба. Стоит лишь поднести огонь и всё вспыхнет ярким пламенем, тогда даже лжепроповеди братства святого слова не смогут успокоить люд. Их поражение будет ещё позорней, чем наше. Я сделаю так, чтобы они сами уничтожили свою страну, а мне останется лишь прийти и собрать трофеи.

Аделина, королевские покои.

Первый день на