не развернулся, чтобы сбежать отсюда. На коже выступил горячий пот. Мужчина медленно, дюйм за дюймом, шел вперед, и лавка старьевщика в его сознании начала открываться. На пороге комнаты он замешкался, но потом ступил внутрь.

Первое, что он заметил, – свисающий с лампы мертвый голубь. Рэймонд быстро отвернулся: отчего-то ему не нравились птицы, особенно мертвые. У него ушло мгновение на то, чтобы собраться с духом, и он обвел комнату взглядом. Все кровати были сдвинуты в одну сторону, на некоторых все еще лежали прогнившие, покрытые пятнами матрасы. Рэймонду вспомнился запах пота и мочи. Сквозь грязные окна пробивался солнечный свет, и мужчина заметил, что рамы кроватей покрыты черным порошком. Это порошок для отпечатков пальцев? Он видел такое по телевизору и отпрянул, не желая оставлять следы своего присутствия.

Его взгляд блуждал по остальной части комнаты, хотя сам мужчина неподвижно стоял на месте, готовясь к тому, что может произойти. Но ничего не произошло. Рэймонд снова оглядел комнату, на этот раз задержав взгляд на арочном окне. Оно тоже было покрыто тонким слоем черной пыли. Но было и еще кое-что… Он подошел чуть ближе. Угол падения лучей света на грязную, потрескавшуюся поверхность изменился, и Рэймонд совершенно отчетливо увидел грубо нарисованное в пыли улыбающееся лицо. Оно ему подмигивало. Сначала Рэймонд просто смотрел на него, сбитый с толку. Как одно из его лиц перебралось сюда? Он его не рисовал, и, насколько Рэймонду было известно, никто после убийства сюда не заходил, кроме полиции, а они вряд ли рисовали улыбающиеся лица. И тут до него дошло: здесь побывал Проныра. Лицо Рэймонда вспыхнуло, как всегда, когда он сердился: везде, куда бы он ни пришел, Проныра побывал раньше него. Словно это происходило у него в голове. Он настроился, или как там это называлось, вернуться в отделение Китса, и что он обнаружил? Лишь то, что привидение – если это действительно было привидение, в чем он начал сильно сомневаться – опередило его. Теперь он ничего не вспомнит… Словно бросая противнику слабый вызов, Рэймонд подошел к окну и стер рукавом улыбающееся лицо.

Немного успокоившись, он развернулся, чтобы уйти, но сделал всего несколько шагов и застыл на месте. Теперь вместо горячего прилива гнева проступил холодный пот от потрясения. На полу перед ним лежало маленькое белое перо, и на него моментально обрушилось столь яркое воспоминание, что мужчина ахнул вслух. Спотыкаясь, он подошел к двери, оперся о нее – не думая о том, оставит ли следы, – и на мгновение закрыл глаза. Открыв их, Рэймонд прямо-таки увидел, как в его голове загорается лампочка. Снова и снова этот образ вспыхивал перед ним, так быстро, что он не успевал сосредоточиться, а потом снег, очень много снега, заполонил его взор, вот только это был не снег, а перья. Сотни перьев, маленькие белые перья в его глазах и в носу, дно попало в горло, и Рэймонд стал задыхаться. Он выбежал из комнаты и спустился по лестнице со всей скоростью, на которую только был способен. Обезумев, он вылетел из здания, зацепившись за ленту пуговицей пальто; потянул за пальто, и пуговица отлетела. Рэймонд упал в снег. Солнце слепило его, и он лежал, уставившись в голубое небо. Его лицо было измазано черным, а образ Эны, душившей медсестру Эбботт, отпечатался в его мозгу, словно фотография на негативе.

Глава 33

Конни почти не спала предыдущей ночью. Сейчас она уже несколько часов гуляла по улицам. Ее лицо покраснело от холода, а слезы, пролитые по Эду, смешивались со слезами от сильного ветра. Пальцы на руках и ногах окоченели, внутри все казалось таким хрупким, что чудилось, будто резкий порыв арктического ветра мог сломать ее. Эд мертв – как такое возможно? Как «Блэквотер» могла забрать второго человека из ее жизни?

Она была на Клэпхэм Коммон и дошла до теннисных кортов – пустых, если не считать одинокого снеговика; за ними располагался многоквартирный дом, построенный в 1930-х, под названием «Дом с видом на парк». Именно сюда она и направлялась: этот адрес был нацарапан на записке в комнате Эда. Когда прошлым вечером к Гарри приехал детектив Андерсон, Конни была наверху и успела убрать записку в карман. Она не сказала о ней детективу, когда позже показывала ему комнату Эда. По правде говоря, она и не вспоминала о ней до того, как этим утром нашла скомканный листок бумаги в кармане пальто. Внезапно этот листок превратился в самую важную вещь в мире. Ее последний шанс узнать, с кем была Сара в тот день, потому что Эд ей уже ничего не расскажет – ни сейчас, ни потом.

Конни поднялась по ступенькам крыльца и зашла в многоквартирный дом. От теплого воздуха у нее закололо лицо. Адрес на записке гласил: «Дом с видом на парк, 45». Она решила не подниматься на лифте, а пройтись пешком. Ей следовало бы переживать, ведь она ждала этого момента почти пять лет: наконец-то она встретится с человеком, который бросил ее сестру мертвой или умирающей в «Блэквотер»… но теперь, когда этот момент настал, Конни испытывала противоречивые чувства. Она все это представляла себе совсем не так.

Дверь в квартиру 45 находилась в середине коридора. Все двери тут шли в ряд и были выкрашены в бледно-зеленый цвет. Здесь было пусто и тихо – либо жителей не было дома, либо двери были звуконепроницаемыми. Она остановилась у двери с номером 45 и позвонила в нее. Должно быть, она выглядела ужасно, с красным и опухшим лицом. Конни попыталась немного пригладить волосы, чтобы чуть меньше походить на полоумную незнакомку. Наконец она услышала звук открывающейся двери и приготовилась к встрече.

– Да? – спросил хриплый голос. – Кто это? – Дверь открылась настолько широко, насколько позволяла цепочка, показав Конни половину бледного лица.

– Я ищу Тома Эллиса. Меня зовут Конни Дарк.

Дверь закрылась, и Конни услышала, как кто-то снимает цепочку. Когда дверь снова открылась, в проеме появился мужчина лет семидесяти, если не старше: из-за искаженного болезнью лица определить возраст было трудно. В нем не было и намека на цвет, даже черных кругов под глазами: кожа была гладкой, словно плоская серая маска. Даже щетина была серой.

– Том Эллис – это я, – ответил мужчина.

Конни не знала, чего ожидала, но точно не этого.

– Мне… мне жаль, – произнесла она смутившись. – Кажется, я ошиблась.

– Ну, здесь есть только один Том Эллис, – прокашлял он.

– О… – Конни замолкла, не зная, что