— Сиди, я схожу. — Лихо направилась к стойке, за которой маячил приземистый тип с лоснящейся ряшкой. Ещё у типа была солидная плешь, пухлые уши, нос в красных прожилках и вдохновенный взгляд высококлассного пройдохи, продающего народу калории и градусы.

Пухлоухий уставился на блондинку так, будто встретил любовь всей своей жизни.

— Откуда такие красивые?! — Лучезарная улыбка вспыхнула и засияла, Лихо показалось, что от этого сияния по плеши заправилы безымянного шалмана скакнул солнечный зайчик. — Что будем заказывать? Всё наисвежайшее! Вам, как новым людям, любой скажет, что у Михеича всё без обмана!

— Мы из полной и законченной жопы… — поведала Лихо и показала пальцем в угол, где сидел Шатун. — Во-о-от того милейшего мужчину видите? С расчётом на его конституцию — пожрать сообразите. Побыстрее. Пить ничего не будем, на этот счёт можете не суетиться.

На стойку легли две обоймы от «калашникова». Тип за стойкой, лыбящийся, как скоморох на деревенской ярмарке, удачно рассмешивший хозяина питейного дома, тут же прибрал их к рукам. Скорости его упитанных конечностей мог бы позавидовать и Шатун.

— Сейчас всё будет! — Улыбка прибавила в мощности, рассыпавшись ворохом фейерверков. — А кушать точно насухую будете? У меня есть просто изумительная самогоночка…

— Спасибо, не надо. — Лихо развернулась к нему спиной. — У него желудочек слабый. Язва, ебулдыцкий шапокляк…

«В моём лице», — подумала она, отходя от стойки. Пухлоухий сожалеюще тряс головой, гася улыбку. Лихо начала пробираться обратно, протискиваясь между столиками, ввиду экономии места близко стоящими друг к другу. Рожи у посетителей данного заведения с очень сомнительной репутацией были как на подбор. Людей с такими смазливыми мордашками покойный Глыба не подпустил бы к Суровцам на предельное расстояние выстрела из какой-нибудь «ОСВ-96».

Лихо почти добралась до своего столика, не получив ни единого шлепка по заднице. Неизвестно, что сыграло решающую роль в том, почему этого не произошло. То ли вид голодного Шатуна, то ли повадки самой Лихо, с головой выдающие в ней даму с характером.

— Да на кривом и шершавом я тебя видел! — рявкнули сбоку, определённо без тени иронии. — Ты кто вообще такой?!

Блондинка скосила глаза вбок и замерла в пяти шагах от своего столика. Шатун озадаченно уставился на неё, не понимая причины её остановки. Лихо во все глаза смотрела на сидящего в компании ещё троих самого серьёзного вида типов высокого, гибкого мужчину чуть старше её самой. Правая половина лица которого выглядела так, словно её изобретательно и с особым тщанием познакомили с куском раскалённого металла. И только в прорези глаза поблёскивало что-то мутно-багровое, живое…

— Никита? — окликнула она его вполголоса, ещё сомневаясь, что это тот человек. — Никита? Хлыст?!

Мужчина с обезображенной половиной лица и в самом деле чем-то напоминал хлыст. Пока ещё свёрнутый, но готовый взвиться в воздух, хлёстко обжечь ударом. От которого все мысли разбегаются в никуда, и остаётся только налитый раскалённой болью, набухающий багровым рубец.

— Никита. — Лихо сделала один шаг к этому столику. — Это же я, Лихо… Ты куда пропал? Что случилось?

— С какого перепуга ты вдруг стал Никитой? — Один из сидящих за столиком, бугай со странно обидчивым выражением лица, подозрительно глянул на собеседника. — Да ещё и Хлыст. Насколько я помню, с утра тебя представляли Мёртвым… А что за баба?

— Ты кто? — Хлыст-Мёртвый повернулся к блондинке, изгибая левую половину рта: правая шевелилась еле-еле, с видимым трудом. Целая сторона его лица выражала лишь бесконечное раздражение. Эмоцию человека, в трудный разговор которого вдруг влезают с насквозь неуместными вещами.

— Это же я, Лихо. — Блондинка вгляделась получше. Ошибки быть не могло — это именно тот человек. — Тихолесье, Суровцы… Вспоминай, Никита. Ну вспоминай…

Мужчина, к которому она обращалась, на мгновение дрогнул лицом, словно что-то давно и прочно забытое пыталось прорваться из глубин памяти. Но мгновение испарилось безвозвратно, и перед Лихо снова оказался Мёртвый, который не знал ничего из их общей жизни.

— Я её не знаю. — Он повернулся к собеседникам, напоследок жутко мазнув по блондинке мутным блеском глазного провала. — Бред какой-то…

— Бред, говоришь? — задумчиво протянул второй субъект за столиком, жилистый, похожий на изголодавшегося стервятника, у которого на левой руке не было двух пальцев — безымянного и мизинца. — Кто знает? Объяснить бы надо, Мёртвый. А то непонятка…

Лихо стояла как приклеенная к одному месту, неотрывно продолжая глядеть на человека, которого она знала как Никиту Хлыста. Ставшего Мёртвым.

— Вали на своё место, — распорядился третий, круглолицый шатен, самый молодой из всех присутствующих, обращаясь к Лихо. Несмотря на возраст в районе двадцати с небольшим, у него уже были абсолютно седые виски и ледяной взгляд. — Не нарывайся… Вали.

Блондинка чуть помедлила и пошла к своему столику, напоследок ещё раз глянув на потерявшего к ней интерес Мёртвого. Это точно был Хлыст, она готова была прозакладывать голову против тухлой рыбины, готова была спорить с кем угодно…

Никита Хлыст покинул Суровцы лет шесть назад, внезапно, не попрощавшись ни с кем. Взял только самое необходимое и растворился на просторах Материка. С Лихо у них был роман. Не сказать чтобы пламенный и страстный, но уверенно дрейфующий в сторону чего-то схожего.

Накануне у него произошла размолвка с Андреичем касательно некоторых взглядов на жизнь в Суровцах. В отличие от обстоятельного, домовитого Глыбы, Хлыста всегда отличала склонность к порой неоправданным авантюрам, подвергающим опасности не только его самого. Он десять лет был правой рукой Андреича, и причина, вынудившая его покинуть Суровцы, должна быть очень веской. Несмотря на дар, Лихо так и не смогла вызнать у Глыбы эту причину. Тот просто-напросто замыкался, не отвечая ни на какие вопросы.

О дальнейшей судьбе Хлыста Лихо узнавала по редким слухам, иногда приносимым все тем же Знатоком. Слухи были нечёткими, но одно Герман утверждал точно — Хлыст стал тем, кого принято называть «охотник за головами». Все данные для этого у него имелись. Хорошее знание человеческой психологии, уверенность в себе, физическая сила и отличное владение оружием. И, конечно же, уже упоминавшаяся склонность к авантюрам.

Несмотря на то что после Сдвига очень многое встало вверх тормашками, человеческая сущность осталась прежней. А это означало, что всегда найдутся одни людишки, которые чем-то не угодили или мешают другим двуногим. При наличии достойной платы Хлыст брался разрешить почти любую проблему.

Почему Лихо не бросилась вслед за становящимся ей дорогим человеком, она впоследствии не могла объяснить самой себе. Что-то удержало её в Суровцах, чтобы спустя шесть лет свести их вместе. Здесь, в третьесортном челябинском шалмане. На пути к спасению мира. Но все эти шесть лет в сердце у Лихо не заживала крохотная ранка, которая начала обильно кровоточить чуть больше минуты назад.