Правое колено Никиты, повреждённое ещё в Суровцах, иногда — хоть и редко! — давало сбой и без особых причин, а уж если приложить по нему носком кроссовки, даже не вкладывая в удар все имеющиеся в наличии силёнки…

Хлыст напирал всё яростнее, времени для прокачки каких-либо других вариантов не было абсолютно. Выйти живым с пустыря должен только один.

Риск жутчайший, но — не было альтернативы, не было! Лихо выплюнула усталость, собрав остатки сил, и попёрла нахрапом. «Потрошитель» махнул крест-накрест, безо всякой надежды достать Хлыста, замысел был совершенно другой, не лежащий на поверхности…

Всё внимание сконцентрировалось на том, чтобы уловить, когда Никита начнёт переламывать ход её атаки, и пустить в ход свой единственный козырь.

Клинок в левой руке человека с мёртвым лицом с тусклым звоном блокировал очередной выпад блондинки, а правая рука рванулась вперёд, метя в открывшиеся рёбра. Лихо крутнулась волчком, уходя от верной кончины, пропуская нож в опасной близости от тела. При возвратном движении он обязательно достанет её, как пить дать… Если успеет.

Завершая разворот, кроссовок Лихо плотно впечатался в правое, чуть согнутое колено Хлыста, вкладывая в этот удар нечто большее, чем обычная жажда к жизни. Душа взвыла по-звериному, но сквозь эмоциональный раздрай неотвязно пробивался холодок простой жизненной формулы. Или ты — или тебя.

Колено явственно хрустнуло. Никита против своей воли припал на переднюю ногу и продолжал опускаться вниз, не понимая, что всё кончено… Правая рука дрогнула, возвратное движение сбилось, лезвие прошло в нескольких сантиметрах от бока блондинки.

Всё вышло, как в учебном бою, при отработке защиты и нападения. Тело скомбинировало всё само, без ведома головы, в которой так и не было даже подобия порядка. Лихо сделала шаг, выбрасывая вооружённую руку вперёд. «Потрошитель» вошёл мягко, будто протыкал не человеческое тело, а небрежно набитый соломой мешок. Всё, как учил Наждак — бывший спец по армейскому ножевому бою, пригретый Андреичем в Суровцах. А Лихо была хорошей ученицей.

Рука автоматически провернула нож в ране и вернулась назад. Лихо отпрянула подальше, принимая защитную стойку, но это было уже лишним.

Мёртвый, как и «стервятник» с минуту назад, подламывался в коленях, лицо становилось другим, отсутствующим, даже умиротворённым. Кровавые пузыри показались из изувеченного уголка рта, и Хлыст упал лицом вниз. Всё было кончено.

— Я этого не хотела, — прошептала Лихо, чувствуя, как в груди отмирает что-то, связывавшее её с прошлым. — Видит Бог… Не хотела.

Из-за угла вынырнул Шатун и остановился, словно с разгона налетел лбом на препятствие. Огляделся с потрясённым видом, громко щёлкнув языком.

— Ебулдыцкий шапокляк… Неплохо порезвилась. Эй, Лихо!

Блондинка нагнулась, подобрала деактиватор с земли, пребывая словно в тумане, который, казалось, никогда не рассеется. Забросила «потрошителя» в ножны и невидящими глазами посмотрела на Шатуна.

— Что?

— Ничего. — Он молниеносно оценил нынешнее состояние боевой напарницы и принял решение больше ничего не спрашивать. — Давай, почесали отсюда. От греха подальше.

Лихо машинально потрогала разрезанную в нескольких местах камуфляжку и на негнущихся ногах пошла к Шатуну. Тот в образе человека-молнии проверил лежащие на земле тела на предмет признаков жизни. Безрезультатно.

— Чтобы я когда-нибудь познакомился ещё хоть с одной белобрысой, — тихонько вздохнул Шатун, перевернув на спину Мёртвого, который теперь стал без всяких условностей соответствовать своему прозвищу, и быстро оглядев рану. — Жили они хрен знает как, и в одну ничем не примечательную ночь она его прирезала. И не могу сказать, что была в корне неправа. А ну-ка, ну-ка…

Он нагнулся к лежащему на земле «стервятнику», оттянув у него задравшийся воротник, и принялся что-то разглядывать, негромко матерясь сквозь зубы.

Лихо, как сомнамбула, побрела в сторону кабака. Шатун, оторвавшийся от своего занятия, в один прыжок догнал её и переналадил к месту их ночлега.

— За помин души с утречка накатим. Сейчас — спать.

— Что случилось? — На выходе из постоялого двора им повстречался Алмаз, выглядевший крайне озабоченно. — Книжник хай поднял. Кричит: Лихо на соломку шинкуют… Я и сорвался.

— Можешь канать обратно. — Шатун подтолкнул блондинку, застывшую изваянием. — Иди давай. Из-за ваших порочных страстей нормальные люди свою честно оплаченную порцайку прикончить не успевают. Роковая женщина, едрёна барбариска… Мало того что там ещё как минимум один мутант. Неживой. Третий случай уже, если не ошибаюсь…

Не обращая внимания на его рассуждения, Лихо подошла к «портье» и выложила на стойку свой «Феникс». Угрюмое лицо челябинского «смотрителя за номерами» стало недоумённо-тревожным.

— Спиртное есть? — не глядя на него, спросила блондинка. — Достаточно одной бутылки.

«Портье» раздумывал недолго, углядев и порез на руке, и то, что куртка Лихо напоминала наглядное пособие, демонстрирующее, на что способен качественно заточенный нож. И через пять секунд на стойке очутилась пластиковая бутылка, в которой имелось примерно пол-литра прозрачной жидкости. Лихо забрала ёмкость и сделала большой глоток.

Шатун шагнул к ней, но блондинка вытянула руку, останавливая его, и сама пошла в коридор. Алмаз обогнал её, показывая, где им сегодня предстоит ночевать.

В довольно обшарпанной комнате, где, как и в «Ладье», имелось четыре кровати, Лихо села на первую же, рядом с Книжником. Отпила из горлышка ещё пару глотков, поменьше. Передёрнулась. Уставилась в противоположную стену, словно хотела увидеть там нечто такое, что было способно изменить всё, сделав добрым-добрым и почти сказочным.

— Вот такие, значит, штучки… С пометочкой «безвозвратно». — Она отхлебнула ещё. — Что за тупость — наливать спиртное — в пластиковую бутылку. Ни об стену тебе с чувством шарахнуть, ни вены «розочкой» перехватить. Блядь!

Она плотно присосалась к бутылке, хлеща содержимое, как обычную воду. Шатун покачал головой и решительно вырвал сосуд у неё из рук. Лихо подняла на него уже поплывший взгляд, но махнула рукой и обмякла. Из глаз показались слёзы.

Плакала она недолго: засуетившийся Книжник даже не успел начать сеанс утешения. В процессе которого у него был реальный шанс получить по сусалам, по незнанию затронув какую-нибудь душевную ссадину блондинки.

— Приберите получше. — Она вынула из кармана деактиватор, бросила его на кровать. — И пошло оно всё на хер…

После этого она повалилась на кровать и мгновенно заснула. Книжник заботливо снял с неё обувь и подложил подушку под голову. Повернулся к Шатуну.

— А что было-то?

— Тебе этого лучше не знать, — хмуро сказал громила. — Лучше сообрази, чем ей руку перевязать… На вон — продезинфицируй, прямо из бутылки.