– Да, – сказала Иванка. – Но мы еще поговорим об этом потом. Сейчас отдыхай. Как папа?

– Хорошо. Хорошо. Я его ужасно люблю, знаешь?

– Знаю. Я приду к тебе. Ну все, пока.

– Пока. Чмоки-чмоки!

– Целую. До встречи. – Иванка нажала на кнопку отбоя.

Посидела немного, улыбаясь и качая головой, потом вскочила.

…Ибрагим стоял у плиты, в фартуке, и сосредоточенно мешал чего-то в кастрюле, из которой валил пар.

– Доброе утро, Ибрагим.

– О… Доброе утро, Ивановна. Чего так рано встала? Дмитрий сказал тебя не будить. Вот, кашу варю. Кормить тебя надо, больно худая, – озабоченно произнес тот.

– А сам где? – спросила Иванка, имея в виду Гагарина.

– Ворота чинить надо. Так ведь и не чинили их. Замок надо купить, еще там чего надо купить по хозяйству… Уехал, за тобой велел смотреть. Думал, до того, как ты проснешься, обернуться успеет.

– Понятно, – сказала Иванка и села за стол. – Если тебе надо помочь, ты скажи.

– Пока не надо. – Ибрагим сосредоточенно мешал в кастрюле. – Дмитрий вчера опять великое дело сделал, а?

– Да, нашел Риту Крюкову. Это какое-то чудо.

– Я вот его не понимаю – такой Дмитрий великий человек, а от дара своего отказаться хочет! Сюда уехал, от людей прячется… Говорит: «Ибрагим, гони всех, никого видеть не хочу». Разве не странно?

– Не знаю, – честно ответила Иванка.

– Больше уже никто не придет. Все уехали… – продолжил Ибрагим. – Сегодня утром выходит и говорит мне: «Новая жизнь началась у меня, Ибрагим». Ну, раз у него новая жизнь, так и у меня новая жизнь будет. У него ты есть. А я к дочке поеду…

– Ибрагим! – закричала Иванка и даже вскочила от возмущения. – Ты с ума сошел! Ты думаешь, ты нам мешать будешь? О господи… Глупости какие! Да я тебя первая не пущу…

Ее реакция, кажется, рассмешила Ибрагима. Он положил ей руку на плечо, заставил сесть:

– Не надо кричать, не надо шуметь, Ивановна. Ты хорошая женщина, добрая. – Ибрагим выключил конфорку, сел напротив Иванки и продолжил, глядя ей прямо в глаза: – Я знаю, никто меня не выгоняет. Дело в другом. Дмитрий – умный человек, он мне всегда говорил: «Ибрагим, слушай себя. Ибрагим, всегда слушай себя!..» И я всегда себя слушал. И вот сегодня я проснулся, послушал себя и понял, что пора.

– В каком смысле – «пора»?

– Домой пора ехать! – Его морщинистое, обветренное лицо расплылось в улыбке, сверкнули золотые зубы. – Я как будто ношу какую скинул с плеч, знаешь, Ивановна?.. Мне хорошо. Я ведь этого часа все ждал. Хочу домой. Дочку свою хочу увидеть, внуков, зятя… У меня зять, слава Аллаху, хороший такой… все, все мои родные – хорошие. Я им помогать буду, я…

Он не договорил – раздался звонок в дверь.

– Я открою!

– Не надо, я сам. Мало ли кто! Топор возьму – лихих людей много вокруг ходит, – строго произнес Ибрагим. – А ты сиди, Ивановна, кашу ешь давай.

Иванка засмеялась, взяла ложку – не хотела обижать Ибрагима плохим аппетитом. «Милый он какой дядька… Ну и отлично, что почувствовал себя свободным! Значит, выполнил он свой обет».

Но Иванка не успела попробовать кашу – с улицы донеслись резкие голоса. Кажется, Ибрагим на кого-то кричал. Потом этот странный звук, такой знакомый, страшный… И – тишина. Иванка выбежала из кухни, в прихожей сорвала с вешалки свою куртку и побежала к выходу, на ходу натягивая куртку на себя…

– Ибрагим! Ибрагим, что слу… – Она пулей выскочила на крыльцо, но не договорила.

На белом, белом, белом снегу кто-то рассыпал красные ягоды. «Что за ягоды?» – растерянно подумала Иванка. В нескольких метрах от крыльца валялся топор Ибрагима. Иванка повернула голову и увидела самого Ибрагима, лежащего на снегу. Это были не ягоды. Брызги алой крови окрасили снег…

– Что это такое? – прошептала Иванка. Не слыша собственного голоса, почти не соображая (точно сама в загадочном Зазеркалье вдруг очутилась!), девушка сбежала со ступеней, упала на колени в снег. Попыталась приподнять голову Ибрагима… Потом увидела его строгое лицо, нахмуренные брови. И пульсирующий фонтанчик крови из груди. Потом – раз! – фонтанчик резко перестал бить, затих.

Брови у Ибрагима расправились, лицо стало спокойным, отрешенным.

И только тогда Иванка вспомнила, откуда она помнит тот звук. Она его уже слышала – около месяца назад, когда Крюков стрелял в воздух, отпугивая волка.

Иванка повернула голову и увидела Эмиля. То есть там, у ворот, толпились еще какие-то люди, но она увидела только Эмиля. Он стоял впереди всех, чуть расставив ноги и засунув руки в карманы брюк. В своем неизменном длинном черном пальто. Кто стрелял в Ибрагима, он или не он? Впрочем, уже не важно… В любом случае приказ отдавал он.

Иванка осторожно опустила голову Ибрагима. Встала с коленей, отряхнула с них снег машинально. Она стояла и завороженно смотрела на Эмиля, как тот, слегка пружиня, идет ей навстречу и напевает.

– Я встретил девушку, полумесяцем бровь… Ах, эта девушка меня с ума свела, разбила сердце мне, покой взяла! Эй, девушка, идем со мной? – Эмиль подошел совсем близко и протянул Иванке руку.

От Эмиля тонко и сладко пахло абрикосом. Наверное, это была очень хорошая туалетная вода, дорогая, но Иванку замутило от этого запаха. Она поморщилась и спрятала руки за спину.

– Что ты, милая? – ласково, удивленно спросил Эмиль. – Я тебе совсем не нравлюсь? Чем же я плох, скажи?..

…Он был совсем не плох, если честно сказать. Невысокий, ладный, стройный – не чета своему ровеснику Володе Крюкову. Скорее всего, Эмиль пользовался бешеной популярностью у женщин: гладкое, хорошо выбритое, смуглое лицо, длинные черные волосы, зачесанные назад и точно приклеенные к затылку. Наверное, результат применения средства для укладки… Южная, броская мужская красота. Похож на испанца или итальянца. «Мучас грасиас. Десперадос. Бесаме. Арриведерчи. Баста, баста», – вдруг пронеслись, точно ветер, в голове Иванки какие-то слова, бессмысленные и бесполезные.

– Зачем? – с трудом выговорила девушка, глядя теперь уже на Ибрагима.

– А затем, что нечего было топором махать. Затем, что надо пристрелить пса, который не пускает тебя в дом! – легко произнес-пропел Эмиль.

– Это не пес. И это не твой дом.

– Какая досада… Ладно, тогда хоть девушка будет моей! – сказал Эмиль и улыбнулся. Когда он улыбался, вокруг уголков его глаз появлялась сеточка морщин. Пожалуй, эти морщинки были единственным свидетельством его возраста.

Людей Иванка не боялась. Вернее, не было повода бояться – она всегда уклонялась от встреч с опасными субъектами. Цыганское чутье – как определил ее способность Дмитрий – неизменно посылало ей подсказки.

Так вот, Эмиль… От него буквально исходили какие-то недобрые волны. От Эмиля Иванку чуть не тошнило – так ей было страшно в его присутствии. Он был опасен – и сам по себе, и лично для нее. Девушка сделала шаг назад, потом еще шаг – надеясь, что успеет забежать обратно в дом и запереть дверь.