Рик вынул кассету и посмотрел на наклейку.

— Тут записаны ровно сутки: с шести утра до шести утра.

— Значит, нам нужна следующая. Как всегда!

Рик указал на телефонный номер на наклейке.

— Ничего страшного. Я позвоню. — Он достал мобильный и набрал номер. — Могу я поговорить с Кристиной?

Короткая пауза.

— Алло, Кристина? Это Рик Сэвилл. Я сегодня утром забирал у вас кассету видеонаблюдения… Замечательно… Послушайте, вы не могли бы дать нам и за следующий день? Отлично, мы скоро.

Странно было входить в помещение, которое в последние несколько часов они рассматривали на экране. Кристина была на месте, с привычной улыбкой на лице.

— Добрый день, — сказал Рик, — извините за беспокойство.

— Да не за что, — ответила она, слегка краснея. — А вы хотите ее… как вы выразились, изъять?

Джон с Риком переглянулись.

— Давайте мы сначала просмотрим ее у вас в офисе. Нас интересует только первый час.

— Конечно. Прошу вас.

Она подняла откидную дверцу у стойки и провела их внутрь. Вставив кассету, нажала кнопку воспроизведения и отошла в сторону. По экрану побежала рябь, появились разрозненные кадры, потом картинка установилась. В фойе было многолюдно. Слишком многолюдно для шести часов утра.

Джон указал на время в углу экрана:

— Шесть пятьдесят восемь утра. Где первый час?

Кристина выглядела очень расстроенной.

— Вероятно, ночной дежурный забыл поменять кассеты. Мне очень жаль.

Выйдя из отеля, Джон пнул ногой стену.

— Вот так всегда!

— Что поделать. Теперь, пока ничего нового не выплывет, этот след нам ничего не даст, — мрачно произнес Рик.

— Можно еще посмотреть записи камер видеонаблюдения на Пиккадилли, — скривился Джон. — Если мы их там засечем, то даже узнаем, на каком поезде они уехали.

— Конечно!

— Рано радуешься. У моей половины на Пиккадилли в прошлом году вырвали сумку. Я был у них в диспетчерской и видел, сколько там мониторов. А после подготовки к Играм Содружества стоит только сунуть туда кончик носа — тут же попадешь на пленку.

— Так это же хорошо.

— Да, если тебе не надо просматривать все эти записи самому. В здании вокзала не меньше двадцати станций, причем на каждой по нескольку платформ.

Рик вздохнул.

— А что нас интересует? Машину оставили в гараже в семь ноль пять. Значит, только следующий час.

— Не забывай, там тридцать пять камер.

— Тридцать пять часов записи. Думаю, имеет смысл поделить их между теми, кто не занимается оперативным расследованием.

— Такую нудятину? Ставлю еще десять фунтов, что Маклогин поручит это дело мне, а значит, и тебе.

Рик скривился.

— Нет, тут я пас. Если будем сидеть у видеомагнитофона по семь часов в день, уйдет дней пять.

Джон простонал, вспомнив про спартанскую обстановку и запах окурков.

— У тебя дома есть видео?

— Нет, только диск-плейер.

— У меня есть. У меня и посмотрим.

Рик кивнул.

— А сейчас куда?

Джон посмотрел на часы.

— Лучше вернуться на глаза Маклогину. Я намерен выжать все, что можно, из временного затишья.

Джон плечом открыл дверь регбийного клуба «Чидл-Айронсайд» и с грохотом плюхнул сумку на пол в баре. Команда уже почти собралась: часть игроков сгрудилась вокруг круглого стола, разглядывая последний номер «Спорта» с полуголыми девицами на каждой странице.

— Здорово, Джон! Собрался играть? А я уж решил, что ты завязал! — улыбнулся немолодой уже мужчина с кустистыми ресницами.

— Не сердись, Херди. Выдалась свободная минутка, и я подумал: черт возьми, сегодня суббота! Пойду лягу костьми вместе с парнями.

— Хочешь сказать, что Элис тебя выпустила? — поинтересовался молодой парень с наголо обритой головой, державший в руках бутылку «Лукозейда».

— Ладно, посмотрим, что ты запоешь, когда твоя хозяйка будет на сносях, Уэтси, — ответил Джон с усмешкой.

— Я позабочусь, чтобы такого не случилось, — вмешался Херди, и все засмеялись.

Дверь раздевалки распахнулась, и оттуда вышел капитан, уже в форме.

— Хватит вам языками молоть, обормоты. Через сорок минут начало матча. Идите переодеваться.

Раздевалка провоняла массажным кремом. Джон снял свитер, сел, открыл сумку и достал ботинки.

Капитан сидел на корточках посередине комнаты у груды регбийных футболок. Он выкрикивал номер, а потом футболка летела к игроку с напутствием на игру.

— Номер три, Чико. В схватках ты сегодня должен стоять как скала.

— Номер шесть, Бэмби, ты должен выпрыгивать, как лосось из реки.

— Номер четырнадцать, Куки. Держи своего противника. В прошлый раз он заносил без помех.

— Номер семь, Слайсер. — Рубашка ударилась Джону в грудь. — Действуй как обычно. Пусть они пожалеют, что родились на свет.

Джон кивнул, приятно удивленный, что кличка Слайсер — Нож, которую ему дали, когда он играл за Стокпорт, нашла его и здесь. Двое игроков, сидевших рядом с ним на скамейке, хихикали над картинкой в мобильном телефоне.

— Посмотри-ка, Джон. Подружка Эша сделала себе новые сиськи. Видал?

Весь экран мобильника занимало изображение молодой женщины. Она с гордым видом улыбалась в объектив; коротенький топик обтягивал колоссальных размеров груди.

Джон поднес телефон поближе к глазам, а потом поглядел на Эша:

— Она правда твоя подружка?

Тот кивнул, сияя от гордости, и изобразил руками в воздухе воображаемую грудь.

— Раньше у нее была чашка B, а теперь стала два D. Чудо современной медицины.

— Ну и как они на ощупь?

— Твердые как камень. Даже не колышутся, когда она лежит на спине, а я — сверху. Мне нравятся.

Футболка угодила ему в лицо.

— Эш! Ты об игре должен думать, а не о силиконовых сиськах!

Джон с озадаченным видом вернул телефон. Во время беременности размер груди у Элис увеличился, но, хотя поначалу новизна ощущений еще прельщала, Джон не мог себе представить, что теперь ее грудь всегда будет такой. Слава Богу, Элис его успокоила.

Через полчаса они вернулись с тренировочного поля в раздевалку, чтобы получить последние указания перед битвой. Шипы клацали по бетонному полу, лица блестели от пота. Джон тихо сел в самый угол. Глубоко дыша, глядя в пол прямо перед собой, он мысленно проигрывал в голове первые секунды матча. Нужно сразу же навязать противнику свою волю, подорвать его уверенность в себе.