— Какая-то у нее странная гармония с перевернутыми машинами!

Макс вдруг внимательно оглядел меня всю с ног до головы, резко вдохнул в себя воздух.

— Ты разве не замечала, что любовь всегда кому-то мешает?

Ну да, по мнению доктора, любовь как раз то, о чем я потом буду жалеть.

— Мне сегодня об этом уже говорили, — поморщилась я.

— А сколько еще скажут! Например, твоя мама.

— Моя мама?

Как мне было больно смеяться! Но я все равно хихикнула. Надеюсь, завтра я буду чувствовать себя лучше.

— Как думаешь, долго ли твоя мама не будет замечать, что ты не ходишь на курсы в институт? Как скоро спросит, куда делись твои хорошие оценки?

— А куда они делись?

Я машинально опустила глаза. И куда же они побежали, мои оценки? И чем их теперь ловить? Но Макс не собирался присоединяться к моей игре. Он смотрел с осуждением.

— Мне и раньше хорошие оценки не особенно ставили, — ворчливо оправдалась я.

Макс покачал головой.

— Как говорят у вас в стране — гнилые отмазки. — Он намеренно произнес последнее слово с акцентом. — Ты так своей маме будешь говорить, когда она запретит тебе со мной встречаться и перестанет пускать меня на порог.

— С чего вдруг? — Не замечала я раньше за ней стремления командовать моей жизнью. — А потом, ты забыл другую русскую поговорку — если выгоняют в дверь, можно войти в окно. К тому же мама не такая!

— Катрин тоже «не такая». До недавних пор мы с ней мирно уживались, и маниакальных наклонностей к игре в сталкивающиеся машинки у нее не наблюдалось.

— Что ты сравниваешь! Катрин хотела нас убить, а моя мама никогда не дойдет до того, чтобы насылать на нас самосвалы.

Макс посмотрел на меня долгим, очень долгим взглядом.

Милый, милый мой человек… Так много скрывается за этими глазами! Так много они видели! Все-то они понимают! Как я раньше без него жила? Сколько понадобиться времени, чтобы хоть чуть-чуть начать его понимать.

— Думаешь, если твоя мама будет делать все, чтобы я не смог к тебе подойти, это не убьет меня?

Я отвела глаза. Нет, сегодня явно не мой день. Нужные слова не придумывались.

— Хватит меня пугать! — надула я губы. — Почему сегодня все меня пугают? Сначала Пашка, потом доктор, теперь ты. Меня сегодня нельзя расстраивать, я головой стукнутая.

Макс обнял меня, погладил по забинтованной голове.

— Мы с тобой сегодня оба стукнутые на голову. Просто я отлично знаю, что произойдет в ближайшее время.

— А я и не догадывалась, что твое истинное имя Нострадамус, — пробурчала я и услышала в ответ:

— Живу давно.

Я хмыкнула. Запишем чувство юмора, как еще одно положительное качество вампиров.

— К сожалению, твоей маме скоро покажется, что общением со мной ты ломаешь свою жизнь. Она хочет тебе добра. Знает, как тебе надо жить. Наша любовь нарушает ее планы. Поэтому она начнет наводить порядок. Как Катрин.

— Нашел с кем сравнивать! — возмутилась я. Аргументы кончились, мне хотелось на него закричать. Но еще печальней было то, что он говорил правду.

За приоткрытым окном лестничной площадки пряталась зимняя ночь, ступеньки, ведущие к закрытой двери на чердак, были припорошены пылью — здесь сто лет никто не убирался, дверь была разрисована каракулями и картинками, перила изрезаны, коричневая краска на стенах облупилась.

Я крепче прижалась к Максу. Какой же он сильный… И надежный…

— Раз ты такой умный, то ты придумаешь, как нам быть, — лукаво произнесла я.

— Нам остается только убить друг друга.

— Хорошая идея! — воскликнула я. А про себя, не удержавшись, добавила: особенно если учесть, что один из нас не совсем человек. — Я все-таки, пожалуй, тебя укушу.

— Пойми, Катрин не собиралась нас убивать.

Милая девушка! У нее и мысли такой не было!

— Она хочет, чтобы мы убили друг друга.

А вот и слуховые галлюцинации. Удобная штука — сотрясение мозга. Все можно списать на эту чудесную болезнь.

— Увидев кровь, я должен был тебя убить, а пришедшие на разборку Смотрители меня. Схема проста.

— Проще некуда, — согласилась я. А что спорить, если милый план Катрин чуть ли не осуществился?

— Поэтому мы поступим по-другому. Будем веселиться. Всем назло. Вне планов и схем.

Я почему-то ожидала, что Макс предложит выкрасть сабли у Лео и пойти крушить врагов направо и налево. Ведь до недавнего времени мы ничего не делали против Катрин и всех вампиров, давно уже затаивших мечту меня уничтожить. Поэтому предложение Макса меня несколько разочаровало. Разве праздник — это выход?

— Кстати, повязку можно снять. У тебя уже все прошло. — Он поцеловал меня в забинтованную макушку, и я почувствовала, как вслед за этим поцелуем улетела последняя боль.

Почему я не кошка? Сейчас бы от удовольствия замурлыкала.

— Представляешь, как мы тут заживем? Тебя теперь все бояться будут.

Он еще издевается!

— Нет уж. Сам называл себя монстром, вот и будь им. Пусть это громкое звание тебе принадлежит.

— Пленных брать не будут, поэтому сдаваться бессмысленно.

Макс подошел к двери, ведущей в коридор перед квартирами. Всего шаг в сторону, и я вдруг поняла, что без него не смогу преодолеть даже полметра. Любимый толкнул коридорную дверь. На коврике около квартиры стояла сумка.

Ой, Пашка… Он приехал.

— Никому ничего нельзя доверить, — проворчал Макс. Он показал рукой на мои бинты, а сам оглядел себя, проверяя, все ли у него в порядке. Я стянула с себя повязку. На голове сейчас у меня, наверное, что-то невообразимое!

— Маму с папой на завтрашний праздник мы не позовем, — с заговорщицким видом шептал Макс, — вечеринка будет молодежная. Иначе мне придется для них приглашать Лео. А он вряд ли согласится.

Я помотала головой, чтобы почувствовать себя уверенней. Все, что говорил Макс, от начала до конца казалось невероятным. Не должно быть никаких праздников.

— Хочешь устроить массовую бойню? Запрешь дверь и всех перекусаешь?

— Неплохая идея, — хохотнул Макс. — Когда буду особенно голоден, именно так и поступлю. Но пока у нас будет просто вечеринка. Всем пора отдохнуть.

Макс позвонил. Дверь сразу же открылась.

— Май! Боже мой!

В дверном проеме стояла мама. Я на всякий случай отступила назад, боясь, что придется отвечать на множество вопросов, на которые у меня пока не было ответов.

— Где ты была? Павел звонил. Он ездил тебя встречать. Вы разминулись? Прошло уже столько времени! Мы испереживались с отцом.