Марио размахивает руками.

– Все, что я рассказывал вам раньше, подчиняется этому принципу.

– Отлично, – восклицает Эммануэль. – Тогда я последую ему.

Марио дружелюбно смотрит на Эммануэль. Но предупреждает ее:

– Мои представления не должны влиять на ваше решение. Вы не должны заниматься проституцией только потому, что я вас об этом прошу. Да я и не прошу. Я лишь сообщаю вам о том, что у вас есть такой шанс, и объясняю, в чем состоит интерес. Но вы свободны. Так что решайте сами. Я ни к чему вас не подталкиваю.

Эммануэль смотрит на Марио. В ее глазах горит особенный огонек. Марио поднимает руку, призывая Эммануэль к молчанию.

– Кроме того, вы не должны слушаться меня лишь потому, что испытываете при этом почти физическое удовольствие. Освободитесь от этого соблазна.

– И все-таки, – размышляет Эммануэль. – Разве было бы не эротично, если бы заниматься проституцией меня подтолкнул влюбленный в меня мужчина?

– Конечно! Если муж и жена довольствуются лишь друг другом, их отношения начисто лишены эротизма. Разве можно утверждать, что любишь кого-то, если не предоставляешь человеку свободы? Я верю лишь в любовников, продающих своих любовниц. Лишь безумные мужья не заставляют своих жен хотя бы иногда заниматься проституцией.

– Видите, вы себе противоречите! С какой стати кто-то должен кого-то заставлять? Мы ведь жаждем свободы!

– Иногда человека можно лишь принудить к свободе!

– Тогда почему вы меня не принуждаете?

– Я вам не муж и не любовник.

– По правде говоря, я не знаю, кем вы мне приходитесь.

– Я тот, кто высказывает ваши мысли вслух.

– Значит, вы меня ничему не научили?

– Нет. Я лишь научил вас сознавать свою гениальность.

– И когда я перерожусь окончательно, вы испаритесь?

– А вы переродитесь?

Эммануэль улыбается и вдруг спрашивает, уверенно и с апломбом:

– Вы любите меня?

– Сейчас – да, – отвечает Марио без тени смущения.

У Эммануэль перехватывает дыхание.

– Марио, – волнуется Эммануэль. – Я размышляла о том, влюблялись вы когда-нибудь и способны ли вы вообще на любовь. Женщины нужны вам для сексуальных отношений, но не для любви.

– А что для вас любовь? Вы до сих пор считаете любовью дар небесный, вневременную добродетель, таинственную и неконтролируемую? Вы считаете, что любовь поражает вас стрелой, воспламеняет по воле Господа? Любовь, по-вашему, должна ослеплять? Вы называете любовью ступор, из которого вас не выведет ни один психолог? Будем серьезны! Такая любовь существовала лишь в очень плохих книгах. Остерегайтесь! Если любовь приносят ангелы, что будет, когда это чувство покинет вас? Если вы любите человека не по здравой причине, если вы создаете себе иллюзию, волшебный сон, то внезапное пробуждение может вас убить. А стоит ли из-за этого умирать? Ведь в подобном случае вы умрете не за любовь, а за миф о любви. Умею ли я любить? Я говорю вам: любовь – это абсолютный разум, чья эссенция – эротизм. В этом смысле я владею искусством любви.

– Если есть причины любить, то и причины не любить существуют?

– Вы должны кое-что знать о любви, быть мудрой и осторожной: никто не должен вас любить, любовь надо заслужить. Не теряйте качеств, за которые вас любят. Вы всегда нравились мужчинам, потому что вы эротичны. Перестанете быть эротичной, и я разлюблю вас.

– А если я утрачу свою красоту?

– Ваш долг – оставаться красивой.

– А когда я постарею?

– Эрос не боится возраста. Постареете вы или нет, зависит только от вас.

– А если я стану исповедовать те ценности, которые уважает общество?

– Я возненавижу вас.

– А если я найду в жизни другой интерес, помимо любви к любви?

– Я забуду вас.

– Значит, такова ваша верность?

– Я должен быть верен предателям?

– Измениться – значит предать?

– Вы имеете право измениться лишь для того, чтобы стать более дерзкой и страстной. Возврат к прошлому подобен смерти.

– А если я однажды устану от эротизма и от этого бесконечного движения вперед?

– Тогда умрите.

На секунду Эммануэль замерла, словно погрузившись в тяжкие думы. И вдруг рассмеялась:

– Прежде чем умирать, я хочу попробовать.

– Что?

– Попробовать побыть куртизанкой.

Марио будто не слышит. Встает. Прохаживается по комнате. Дождь уже не беспокоит его.

– Марио! – восклицает Эммануэль. – Скажите мне еще раз: рискую ли я чем-то?

– Всем.

Она вздыхает, но без кокетства. Марио не оставляет ей времени, чтобы дать слабину.

– Но разве знание прельщало бы вас, если бы оно было лишено какой-либо опасности?

Девушка вызывающим тоном предупреждает:

– Думаю, я уже рисковала больше, чем вам кажется.

– Я знаю.

Она недоверчиво смотрит на него.

– И все-таки это странно!

Поскольку Марио не отвечает, Эммануэль продолжает:

– Я уже раза три сказала вам «да». Какие еще слова я должна произнести, чтобы вы поверили мне? Я разделяю ваше мнение!

Четко выговаривая каждое слова, Эммануэль произносит:

– Пребывая в здравом уме и доброй памяти, отдавая себе отчет в своих правах и статусе замужней женщины, я нахожу правильным и необходимым занятие проституцией. Отведите меня туда, куда считаете нужным.

Марио подходит к Эммануэль, сжимает в пальцах ее подбородок, смотрит ей в глаза и улыбается. Эммануэль воспринимает эту улыбку как поцелуй.

– Ну, так мы пойдем? – спрашивает она.

– Нет. Не сегодня. Я должен разобраться с делами. А пока приглашаю вас на обед. В дневной клуб.

– Никогда о таком не слышала.

– Представьте себе ночной клуб, который работает днем, ничего особенного. Но вас ждет сюрприз.

– Какой? Скорее говорите!

– Это не вещь. Человек! Ваш старый друг, которого вы будете рады видеть.

– О, Марио, прошу, не томите!

– Квентин. Полагаю, вы его помните?

– Квентин!

Она мечтательно смотрит перед собой: вечер на берегу реки, первый вечер с Марио, ночная прогулка, Дженджис Кан, благовония, храм с фаллосами, сам-ло… И этот англичанин, который молча ее разглядывал, прикоснулся лишь к ее ногам и отдал предпочтение каким-то странным молоденьким мальчикам… Она и не думала, что увидит его вновь.