– Тихо, тихо, не напрягайся, – это прошептал Данила мне в губы. – Скажешь, если будет больно, он сразу остановится.

Почему Данила говорит за Артура? Но и тот, продолжая растягивать меня все интенсивнее, коснулся грудью моей спины и почти по-змеиному зашептал над ухом.

– Сейчас полностью расслабься, Лика. Поверь – тебе понравится.

В этом я определенно уверена не была, но попыталась выполнить просьбу. И все равно зажмурилась, когда почувствовала, что он убрал руку и заскользил членом между ягодиц. Может, на том сегодня и остановимся?

Но нет, головка остановилась возле колечка и слегка толкнулась внутрь. Артур покачивался: немного сдавал назад и снова в меня, чуть на большую глубину. Боли пока не чувствовалось, но растяжение было почти на грани боли. Данила снова вовлек меня в поцелуй и не отпускал мою голову, уводя мысли в другом направлении.

Я вскрикнула прямо ему в рот, когда Артур подался уже резче. Он завелся слишком сильно – и теперь темп будет только нарастать. У меня от избытка ощущений из глаз брызнули слезы, но я все еще не могла попросить прекратить или соврать, что невыносимо страдаю. И почему-то чем быстрее начинал двигаться Артур, тем меньше неприятных ощущений оставалось – наоборот, меня перекрывало очень странными волнами. Артур вошел полностью, выпрямился, не выходя из меня, и снова начал меня трахать, уже не останавливаясь. Я заскулила, когда от его движений и член Данилы начал двигаться во мне. Меня толкало вперед и назад, а бедра держали так крепко, что никакой свободы хоть немного ослабить давление не оставалось.

Данила застонал, запрокинув голову назад. Он сходил с ума, но ему этого трения явно было недостаточно. Однако он почему-то так и не двигался, хотя я уже была готова. Да что там – не просто готова, я уже через полминуты кричала от удовольствия, хотя и пыталась закусить губу, чтобы не выдавать эти пошлые вопли. Мне хотелось еще и еще, чтобы резче и сильнее, чтобы меня безжалостно толкали к самому немыслимому удовольствию. Никогда раньше не ощущала такой потребности, но теперь кусала Данилу в плечо – будто бы во мне страсть вызывала какую-то ненормальную агрессию. Но на самом деле это было невысказанное желание еще более мощного темпа.

– Нравится? – это, кажется, прозвучал голос Артура.

– Да… – я выдохнула, не в силах в такой момент что-то из себя разыгрывать. – Еще, пожалуйста…

– Попроси громче! – зачем-то потребовал он.

И моя недавняя ярость сменилась желанием подчиниться:

– Еще, хочу еще! Артур, пожалуйста!

И через пару секунд захлебнулась собственным оргазмом, который накрыл слишком неожиданно. Данила отчего-то весь выгнулся, сжался, но он не кончал – напротив, будто бы прилагал немыслимые усилия, чтобы не кончить. Зато Артуру мой срыв не оставил выбора, через два толчка он вынырнул, струя спермы попала на бедро.

Данила сразу же подхватил меня за талию, приподнимаясь вместе со мной.

– Ты что делаешь? – я глупо улыбалась, но любопытство не вытеснялось даже усталостью.

– Тоже хочу, принцесса, – признался он рваным шепотом. – Пока ты растянута.

Он поставил меня на четвереньки, горящий и спешащий от нетерпения. Вклинился одним толчком. И снова растяжение, хотя, казалось бы, я полминуты назад испытала уже всё. Упала на локти, застонала:

– Данила, помедленнее, ты слишком большой…

Он меня не услышал – или не хотел услышать. Данила буквально натягивал меня на себя, вгоняя орган на всю длину. Артур, опустившийся на пол рядом с моим лицом, тихо засмеялся:

– Посмотрим, что ты скажешь, когда твоя маленькая дырочка примет одновременно нас обоих.

Обоих? Он с ума сошел, фантазер!

Этот сладкий кошмар закончился – Данила уже давно был на пределе. И, скажу честно, даже у удовольствия есть физический предел. Лично я больше не могла ни шевелиться, ни продолжать. Потому была немного рада, когда меня снова погрузили в наполняющееся джакузи. А потом зачем-то мыли в четыре руки полусонную – ладонями, как если бы в таком шикарном доме не нашлось ни одной мочалки.

В постель меня нес Артур, я не спала, но демонстративно сладко сопела. И чувствовала по колебанию груди, что он смеется. Надо мной, что ли? Или так себя ведут все абсолютно счастливые люди?

* * *

Я не в первый раз проснулась, зажатая между ними двумя. Но это утро было другим – без стыда и стеснения, с легкой дрожью от осознания, что все мы рухнули на постель обнаженными, да так и уснули, переплетенные руками и ногами. И у меня не было желания убежать и спрятаться. Даже наоборот, я вдруг подумала о том, что выходные закончатся – и мы разойдемся по своим углам. Разойдемся только для того, чтобы начать ждать новой и такой же впечатляющей встречи. А то, что она будет и далеко не одна, я не сомневалась. Приподняла немного голову, нежно коснулась губами плеча Артура, потом повернулась к Даниле и поцеловала в руку. Какая странная со мной случилась любовь… Ведь я всегда была очень правильной: ответственной, трудолюбивой отличницей, а потом и работницей, на первом месте учеба и карьера, а парни вообще никогда не находились в приоритете. Я всегда отодвигала личную жизнь на задний план, она по определению не может быть так же важна, как работа, самостоятельность и прочное место в жизни. И вряд ли кто-то из мужчин мог всерьез покачнуть мои приоритеты. Но ироничная судьба разнесла их в пух и прах, швырнув в меня сразу двумя потрясающими мужчинами и накрыв именно такой странной любовью.

Данила от поцелуя проснулся, приоткрыл глаза, глянул сначала мутно, а через секунду уже осознанно тянул губы в улыбке. Я не собиралась его будить, но эта многообещающая улыбка подсказала: я все сделала правильно. Вот и увижу воочию, как выглядит утренняя мужская эрекция.

Я ее не увидела, но очень даже почувствовала, когда Данила сначала сгреб меня в охапку, прижал к потрясающему телу, а потом перекатился и придавил собой в постели. Я только в этот момент вспомнила, что мы вытворяли ночью – и внизу сразу затянуло. Но у него было на уме что-то свое – похоже, целоваться и ласкаться до изнеможения. Он лишь невесомо поцеловал в губы, а потом начал спускаться, уделяя внимание всем этапам пути: подбородку, шее, ключицам, на груди задержался особенно долго и не успокоился, пока соски не затвердели от настойчивой нежности его рта. А затем мне пришлось выяснить, что живот у меня тоже – эрогенная зона, о чем я раньше и не подозревала. У меня даже внутри подрагивало, когда он умело гладил и целовал, заставлял захотеть большего. И я не подумала остановить, когда он на этом не закончил, опускаясь еще ниже. От касаний языка к внутренней стороне бедра я начала сжиматься, но Данила вынуждал поступать вопреки этому позыву – он еще шире раздвигал мои колени, раскрывал всю меня перед собой. Все тело вывернуло дугой, когда он добрался до клитора – и почему-то именно на нем перестал нежничать. Язык его щекотал и раззадоривал, от каждого нового узора у меня вырывался стон. Как же это, оказывается, приятно – когда не останавливаются, возбудив, а продолжают и продолжают мучить. Обе руки уже уперлись мне в бедра, раздвигая их максимально широко, и очередной виток узора, вызывающий самый громкий стон.