Рядом с ней стояли Квазимодо, мужик с редиской и чумазый егерь, за спиной которого маячил мужик с вилами.

— Здрасьте, — протянул Роман Александрович.

Баба Соня дала ему подзатыльник. Чувство вины у Валенова мгновенно испарилось, он принялся орать, махать руками, грязно ругаться. Все, и даже баба Соня, немного опешили.

— Отойдите от меня! — кричал парень. — Пусть я начудил, украл вашу невесту, — указал … в пустоту, — а где она, кстати? Впрочем, неважно. Вам бы, армянин в красных калошах, следовало повнимательнее себе девушек в жены выбирать, коль она сбежала от вас с первым встречным.

Квазимодо нахмурился и сделал шаг к Роману, засучив рукава. Тот же стал размахивать ногами и вопить:

— Не подходи, я сумасшедший!

Квазимодо вздохнул, остановился и затянулся сигареткой. Егерь передумал вмешиваться в разговор, хотел было развернуться, однако, вилы, что упирались ему в спину, помешали совершить задуманное.

— Ещё раз подойдете ко мне, позвоню начальнику полиции, полковнику Дубанько, — проорал Роман первое имя, которое пришло ему в голову, — все за решёткой сгниёте!

Баба Соня коротко хмыкнула.

— Ну, во — первых, он не полковник, а капитан… А во-вторых, — она достала из кармана древний кнопочный телефон, набрала номер, — звони!

— Куда? — Валенов проглотил слюну. Бабулька приложила телефон к уху.

Диалог по телефону (автор комедии будет пересказывать лишь ответы бабы Сони, дабы не перегружать сюжет скучным фразами капитана Дубанько).

— Капитана Дубанько к телефону позови.

— …

— Не тебе меня учить, как правильно разговаривать! — рявкнула басом баба Соня.

— …

— Передайте, что Соня звонит, — продолжила она, как ни в чем не бывало.

— …

— Македонская! Чёрт подери! — бабка закрыла глаза, глубоко вздохнула, и продолжила, — Соня Бельмондо, так понятней?

В трубке послышались радостные крики, старуха закатила глаза.

— Я по делу, потом любезностями обменяемся, — но тут же захихикала, — да, знаю, ты однажды из окна выпал, — тут она обратила внимание на то, что на нее все смотрят, — так вот я о чем…

— …

— Мы тут главаря группы дикарей задержали, Романа Валенова. Он пригрозил, что ты за воротник нас всех повесишь, если мы его не отпустим.

— … — гнев, переливающийся в веселье лился в ответ из трубки.

Баба Соня после слова «бомж», посмотрела на Романа и ухмыльнулась.

— Хорошо, родной, я тебя поняла, трубочку передать ему?

— …

— Куприянов? А, Куприянову все расскажешь. Хорошо — передам! — бабка нажала на отбой.

— Ну, что, бродяга, как проблему решать будем? — подмигнула Бельмондо. Валенов отвернулся.

— О чем речь? — спросил Квазимодо.

— Сарай мне пусть соберет! — буркнул егерь, за что получил легкий тычок вилами между лопаток. — Делайте со мной, что хотите, но пока мой сарай не будет восстановлен, а негодяи не ответят по заслугам, я отсюда никуда не уйду! — на этой ноте любые намеки на сглаживание отношений между жителями «Закуса» и егерем сошли на нет. И все из-за того, что Тощий перепутал грибы…

Где-то в лесу…

— Йорик! Где же Йорик? — голосил Тощий, стоя на четвереньках в рваных на попе шортах, с голым торсом и босиком. — Йорик, где же ты? — нервничал он, оглядываясь по сторонам и тяжело дыша. Напомним, Мишка пребывал под действием весёленьких грибочков.

Неподалеку в скале он углядел пещеру, ринулся к ней вприпрыжку, так сказать, походкой шимпанзе. Возле входа в луже лежали кроссовки. Были они в прошлом, видимо, белыми, пока не приобрели цвет детской неожиданности. Из пещеры тянуло сквознячком. Тощему послышалось, что его кто-то зовет…

— Йорик! — закричал Мишка и устремился внутрь. Тощий с детства боялся комбинации: тьма, замкнутое пространство и одиночество. Когда он оказывался в неизвестном месте один, да в темноте, у него тут же начиналась паническая атака. Но сейчас он спасал Йорика, поэтому забыл о своих страхах, и вошел в пещеру с гордо поднятой головой. Рядом что-то прошуршало, парень дёрнулся. Летучая мышь пролетела над ухом — мурашки забегали по Мишиному телу, вспотели ладони. Сердце стало биться с непонятной скоростью. Вскоре Худогубкину показалось, будто он находится в пещере не один. Кто-то дышит. Кто-то наблюдает за ним. Вдобавок ко всему, проникающие внутрь лучики света, создавали перед его глазами различные интересные и не очень образы, которые ввергали его в еще более ужасный ужас.

Метрах в десяти от Тощего послышался стон. Но Миша его не услышал — сознание начало чудить. Парень стоял столбом в углу, уставившись в стену, а стоны, между тем приняли теплую женскую тональность…

Юлиана Волк очнулась в одном лишь купальнике, метрах в десяти от стоящего в углу Тощего, обнимая человеческий череп, который выпал ночью из Мишкиного рюкзака. Череп Юлиана обнимала, словно плюшевую игрушку: тепло и нежно, как ребёнок в детской кроватке обнимает все, что не приколочено.

Худшего утра в жизни Юли, пожалуй, не случалось. Даже утро в её десятый день рождения, когда бабушкин кот Григорий съел праздничный торт, не идет ни в какое сравнение. Разумеется, как и все остальные, Юлиана толком ничего не помнила, кроме момента, когда Тощий притащил в лагерь медвежонка. Девушка проснулась на небольшом плоском камне, напоминавшем стол, на туристическом коврике. Поднять голову ей удалось не сразу, только с седьмой попытки. Голова была невероятно тяжелой и болела. Юля осмотрелась. Понимание того, что она лежит на камне посреди пещеры в купальнике, пришло к ней не сразу. Но и когда пришло, то ничего удивительного для себя в этом девушка не увидела. Не в первый раз она после вечеринки просыпается не дома. Хотя, в пещере — впервые.

Вскоре туман в ее голове начал рассасываться. Пустота заполнилась мыслями, одна из которых: «Боже, почему мне так холодно?». И тут Юля окончательно поняла, где она лежит и в чем…

— Что, твою дивизию, здесь происходит?! Почему я голая!? — девушка приподнялась, но тяжелая голова повалила её обратно на спину. Юля вздохнула, закрыла глаза и несчастно проговорила:

— Голова болит.

Спустя пару секунд она почувствовала, что левой рукой прижимает к себе что-то твердое. Не глядя, ощупала предмет: пустая полость, еще одна… зубы. Девушка повернула голову и увидела череп… Рассеянное подземельем сознание и жуткий холод лишили ее возможности здраво оценить ситуацию и сообразить, что череп ненастоящий. Юля завопила так, что перепугала всех летучих мышей в пещере. А что же происходило с Тощим? Он по-прежнему стоял в углу пещеры, ужасался тому, что вытворяло сейчас его воображение, покалеченное несъедобными грибами, а безумные крики девушки, и писк летучих мышей подливали масла в огонь.

Выплеснув максимум эмоций, Юля, наконец, поняла, что черепушка подозрительно гладкая. Она взяла ее