Как, впрочем, не мог и узнать его, когда Сергей Антонович явился в московскую «Душегрейку»… Если бы тогда разглядеть его, вспомнить! Сейчас бы отпали десятки вопросов и сомнений… Арчеладзе оставил попытки уснуть, оделся потеплее и вышел на улицу, тая надежду, что вернётся и застанет у себя в комнате Карну, как в прошлый раз. Восток напоминал отсвет далёкого большого пожара, вершины гор, казалось, плавились в этом огне и стекали со склонов лавовыми потоками, и тучи, поджимающие зарю с запада, напоминали гигантские протуберанцы дыма и пепла. Феерическое это зрелище на какой-то момент отвлекло Арчеладзе от размышлений. Внутренне содрогаясь от внезапно прихлынувшей чувствительности, он поднялся под разрушенный купол обсерватории, где сидел наблюдатель, и сразу же увидел край восходящего солнца.

Это была действительно Земля Сияющей Власти! Но не земной, не мирской, со всей её суетностью и головной болью, а власти природы — света, солнца, бесконечности пространства Вселенной. Что-то ворохнулось в душе, на миг высветилось, но разум уловил лишь далёкий затухающий сигнал, похожий на мимолётное воспоминание — это уже было! Когда-то он стоял вот так и смотрел на восход солнца.

Именно здесь, на этой горе, в это же время года… Нет! Это был сон! Тот самый странный сон, что приснился у горящего камина в охотничьем домике. Всё виделось именно так! Восход, огонь солнца и бесконечная вереница людей кони, повозки, скрип колёс. «Железный поток» вьётся между гор, ползёт по долинам и склонам, исчезая на горизонте. Только это не великое переселение народов, а скорее, боевой поход войск: видны стволы орудий, зарядные ящики, ружья за спинами, высокие меховые шапки… И он, Арчеладзе, стоит на этой горе и смотрит, а рядом с ним какие-то люди…

Цепенея от умозрительной картины, он неожиданно ощутил прилив колющего, знобкого страха, словно коснулся сокровенного, недосягаемого — того, что с ним никогда не могло быть, но было! И теперь вывернулось из сознания, как ком слежалой земли. На миг заложило уши, будто от близкого разрыва…

Предок полковника, молодой грузинский князь Арчеладзе, только что поступивший на русскую службу, ходил в освободительный поход на Балканы. Об этом он знал из семейных преданий. А сейчас он стоял под куполом обсерватории и видел этот «железный поток» глазами своего предка…

Видение длилось мгновение, однако отпечаталось в сознании, как бесспорный факт, и сидящий внутри рассудочный человек, всё подвергающий сомнению, заткнулся и не смел подать голоса.

— Товарищ полковник, — наблюдатель дёрнул его за локоть. — Посмотрите. Нет, сюда, в стереотрубу… К нам кто-то идёт.

Арчеладзе стряхнул оцепенение и почувствовал неприятную, похмельную пустоту — вплоть до головной боли и сухости во рту.

— Кто идёт? — невпопад спросил он.

— Не знаю… человек. Посмотрите. Примерно в километре отсюда… — Он освободил место возле стереотрубы. Полковник сел на ящик, настроил окуляры под свой глаз. В секторе обзора не было ни души, только потоки раскалённой солнечной лавы, бегующей по просёлку.

— Никого нет, — констатировал он, отрываясь от прибора: наблюдатель уже держал в руке радиостанцию, готовый передать информацию для поста на дороге.

— Как же нет, товарищ полковник? — с весёлым возмущением сказал боец. — Идёт прямо к нам, по дороге… Впрочем, бывает иногда.

Арчеладзе ещё раз пробежал взглядом весь сектор — пусто…

Наблюдатель не поверил, сел сам за стереотрубу и через несколько секунд разочарованно поднял глаза.

— Исчез!.. Только что был! И свернуть некуда, всё как на ладони…

— И часто так бывает? — спросил полковник.

— Да нет, не часто… Куда он делся? — боец довернул прибор. — Но бывает… И всегда на заре. Появляются какие-то люди. То на вершинах гор, то на просёлке… И пропадают.

— Почему слышу об этом в первый раз? — проворчал Арчеладзе.

— Да что докладывать, товарищ полковник… Они же исчезают. А нет человека — нет вопроса.

— Ну, правильно, — неопределённо бросил Арчеладзе и стал спускаться вниз. — Какие могут быть вопросы?

— К утру глаза устают — что только ни привидится, — попробовал оправдаться боец. — На Сатву лучи опускаются. Так не видно, а если долго смотреть кажется…

Запах последнего авианалёта ещё не выветрился, от разбитого ракетами коттеджа тянуло отвратительным духом войны — стылой, размоченной дождём гарью. Если бы вертолёты не рухнули на склон горы, от городка астрофизиков ничего бы не осталось. Первый залп поразил лишь казарму группы Кутасова — благо, что успели уйти по сигналу воздушной тревоги, — и кладбище. Фугасным зарядом разнесло несколько могил — старых, партизанских, и совсем свежих, смело надгробные плиты и кресты. По краям воронок валялись обломки гробов, тряпьё, мумифицированные части человеческих тел…

И мёртвым на этой земле не было покоя.

Арчеладзе свернул к сгоревшему коттеджу и сквозь вонь пожарища неожиданно уловил другой неприятный запах — аммиачный, так что защекотало в носу. Ещё не разобравшись, откуда несёт, он спустился в подвал, наощупь прошёл тамбур и толкнул дверь. Беспечность охраны была потрясающей, на улице Кутасов выставлял пост, однако часового нигде не видно, входи, забирай пленных и уводи. Двухсуточный бесконечный труд и риск — всё даром…

За дверью неожиданно полыхнул яркий свет, которого тут и быть не могло! Полковник инстинктивно прикрыл рукой глаза…

Первое, что он увидел, были пленные. Они стояли вдоль стены, совершенно голые, со сложенными на груди руками, словно собирались подойти под причастие. На лицах — ничего, кроме вины и покорности. А перед ними были двое мужчин в знакомых суконных плащах синего цвета, с одинаковыми бородами и, возможно, потому похожие друг на друга. Чуть поодаль, за их спинами, на возвышении восседала Карна в причудливом рогатом головном уборе, из-под которого стекали по плечам и лиловому плащу белые волнистые волосы.

В последнюю очередь Арчеладзе заметил охранников — двух кутасовских бойцов, стоящих у двери в неподвижных позах и с лицами, то ли обалдевшими, то ли очарованными.

И ещё на головах пяти крайних археологов он разглядел блестящие металлические обручи…

Происходил некий ритуал, действо, напоминающее суд.

Мужчины в плащах будто бы не увидели полковника, однако Карна медленно повернула к нему голову и встретилась взглядом. Лёд её глаз на секунду сковал всякое движение, заготовленная и естественная фраза — спросить, что здесь происходит, — застряла в горле.

Карна встала и царственно приблизилась к Арчеладзе, лёгким движением рук сняла головной убор, оказавшийся обыкновенной женской кичкой.

— Здравствуй, Гриф, — проговорила она, и взгляд её потеплел. — Ничего не спрашивай, так надо. Ты выполнил свой урок, остальное — моя забота. А тебе лучше уйти. Ступай и ложись спать. Сейчас к тебе придёт сон.