дни она тоже очень похудела, стала такой бледной и безжизненной. Но это не имело значения, ведь она тут, она вернулась.

— Прости меня, прости. Меня заперли, он забил окно и перегородил чем-то дверь. У меня не получалось выбраться.

— Я пришла за тобой, — прервала меня сестра.

— Спасибо, спасибо тебе. И меня не волнует, что ты сказала, мне не важно, если ты обманывала меня. Си, я не выживу здесь без тебя.

— Нам надо уходить. Пора бежать, — сказала она еще тише, чем раньше, так тихо, что стук сердца заглушал ее голос.

— Да, да, да.

— Собери вещи на первое время, как только рассветет, уходи, подожди в лесу несколько часов, а потом иди в библиотеку. Встретимся там и решим, как поступим дальше.

— А ты?

И меня словно иглой кольнула мысль, что я потеряю ее вновь.

— Я тебя не брошу, слышишь? Никогда тебя не брошу! — сказала она и выскользнула из комнаты.

Мне пришлось сжаться, обхватить себя руками и держать, чтобы не вцепиться в ее руку и не остановить, чтоб не побежать за ней. Хотя мне очень и очень этого хотелось.

Вскоре вещи были сложены в хозяйственную сумку, в которой мы обычно таскали книги из библиотеки. В ней поместились зубные щетки, пара трусов, четыре не протертых до дыр футболки, две моих и две — сестры, ее любимые шорты и мои спортивные штаны, которые мне казались самыми незаношенными, то есть без больших дыр.

Утром, когда солнце только выглядывало из-за горизонта, мне удалось бесшумно покинуть дом на отшибе в надежде, что я никогда туда не вернусь.

Глава 38

Ален написал Иллае, что хотел бы увидеться, и они договорились, что он заберет ее из Центра реабилитации жертв насилия в восемь вечера. Чтобы снять напряжение, детектив пропотел в тренажерном зале, потом остудился под прохладными струями воды и, переодевшись, поехал за Иллаей. Он приехал чуть раньше и ждал около машины на парковке, отключив телефон, не желая больше никому причинять боль. Тело ломило от физических нагрузок, а мысли ломило от осознания произошедшего. Он заводился от воспоминаний и одновременно впадал в состояние самобичевания от сказанных сегодня слов.

Иллая подошла к нему тихо, незаметно и сказала:

— Бу.

Ален чуть вздрогнул. Но, увидев ее игривую улыбку, обнял ее и оторвал от пола.

— Детектив, что ты вытворяешь? — возмутилась она, смеясь.

— Я так соскучился по тебе, — ответил он, ставя ее на асфальт.

— Заметно. Когда ты звонил, у тебя был грустный голос. Что-то случилось? — настороженно спросила Иллая.

— Поехали, расскажу, — произнес Ален на выдохе.

Они отправились в китайский ресторан в спальном районе. В машине все внимание Алена было сосредоточено на дороге. Его руки крепко сжимали руль, словно его тело вот-вот оторвется от сиденья и вылетит в приоткрытое окно.

— Может, возьмем что-нибудь навынос и посмотрим на ночной город с высоты птичьего полета? — предложила Иллая.

Ален мягко улыбнулся, сегодня ему меньше всего хотелось сидеть в ресторане и делать вид, что ему там нравится. Они заехали по дороге в «Макдоналдс», набрали целый пакет вредной еды и два молочных коктейля.

На смотровой площадке, расположенной на южном холме города, было всего несколько машин. Они остановились в стороне, под кронами высокого дуба. Иллая вышла из машины, захватив напитки и еду. Поставила их на капот, а сама подошла к перилам. Внизу раскинулся светящийся, бурлящий ночной город — словно карта местности, подсвеченная разноцветными яркими огнями. Ветер тормошил кудри девушки, а Ален стоял у машины и смотрел на самый красивый вид в своей жизни.

— Эй, там же ничего не видно, иди сюда, — крикнула ему Иллая, перебивая ветер.

— Ты не поверишь, но у меня лучшее место на этой площадке.

— Ну уж нет. Сначала посмотри на город, а потом повтори то, что ты сейчас сказал.

Ален подошел к ней и прижал ее к себе. Ему хотелось закрыть ее от ветра, от мира, от ночной темноты. Иллая устремила на него пронзительный взгляд, и в этот момент ему показалось, что не он, а она защищает его своим теплом, своим спокойствием, своей уверенностью. Она словно снег, который закрывает могучие корни дерева от мороза.

Ален еще крепче прижал ее к себе.

— Ну что, повторишь? — лукаво спросила она.

— Сотню раз.

— Одного достаточно. — Она улыбнулась, легко шлепнув его по руке, которая спустилась ниже дозволенного. — Пошли поедим, а то все уже остыло, наверное.

Они вернулись к машине, облокотились на капот и посмотрели в ночное небо в золотом свете уличного фонаря.

— Что произошло, Ален? — спросила Иллая, глядя прямо ему в глаза.

— Просто ужасный день.

— Ну уж нет. Меня не проведешь. Давай рассказывай.

И Ален рассказал, выплескивая в мир скрываемые много лет эмоции. Он поведал про уход матери, про отца, про свое детство, про работу и неидеальную карьеру. Иллая слушала, не перебивая, давая ему высказать все, что скрывалось в темных закоулках его мыслей, иногда сжимая его руку.

— Я, наверное, утомил тебя своими жалобами. Мы должны были отдыхать, а я заставил тебя работать.

— Это не работа, ты же не мой пациент, — как всегда, с улыбкой ответила она. — Все наладится, после бури всегда выходит солнце.

— Обещаешь?

— Обещаю. Я знаю, о чем говорю.

— Тогда безоговорочно тебе поверю. — Ален нежно прижался губами к ее губам.

Когда они оторвались друг от друга, Иллая сказала:

— Ну прям подростки.

— Да, именно так. С тобой я чувствую себя подростком.

— Я тоже. Но давай вернемся во взрослый мир.

— Не хочется.

— А надо. Я хочу, чтобы ты посмотрел с разных сторон на свою жизнь и проанализировал события. Но не как маленький мальчик, затаивший обиду, а как взрослый мужчина. Можешь даже посмотреть на свое детство и уход матери, на ваши отношения с отцом как детектив. Может, у Марта были свои основания так вести себя? Может, он не делал, не говорил, не спрашивал не ради себя, а ради тебя. Возможно, ты в своих воспоминаниях идеализируешь мать, но при этом преуменьшаешь заслуги отца. А твое стремление добиться успеха в работе — это детское желание доказать ей, что ты достоин ее внимания.

— Хватит, Иллая. Давай на этом закончим.

— Хорошо, просто подумай над моими словами, когда будешь готов. А раз эта тема закрыта, то расскажи, как дела с расследованием, что ты делал в том городе?

Ален выдохнул и сухо сказал:

— Дела продвигаются. Ты действительно хочешь об этом узнать?

— Конечно, я же встречаюсь с детективом.

— Встречаешься? То есть ты согласна быть