умерла, когда ей было шестнадцать. Я навестил ее заброшенную могилу. После ее смерти, это был две тысячи пятый год, пропал и Александр. Я только не понимаю, почему мы не заметили этого Александра ранее?

— Ну, во-первых, у меня не было полного доступа к данным сайта. Его мне предоставили только после повторного судебного запроса. А во-вторых, мы смотрели на тех, с кем общалась Линда, но переписки между ней и Александром не было. Может, они и не общались, я не могу этого объяснить. Или переписку кто-то почистил, кто-то, имевший доступ к данным сайта или взломавший его. Если бы ты не назвал вчера его имя, я бы вообще не обратил внимания. Он просто был в восстановленном списке тех, кто добавился к ней на страницу, — ответил Том.

— Ты попробовал что-то о нем узнать? Если это наш Александр, который каким-то чудом выжил, то должно быть что-то о его жизни.

— Пока ничего. Официальная жизнь Александра Роттера закончилась с постановлением о признании умершим. Есть, конечно, однофамильцы, но у них другая семья, и они никак не связаны с нашим делом. Но я еще ищу.

— Он мог изменить имя и стал ну, к примеру, Леоном. Правда, в то время ему было лет четырнадцать-пятнадцать. Задача не для подростка. Но это зацепка, мать ее, это зацепка, — подытожил Ален. — Ни за что не поверю в такое совпадение. У меня есть копия старой фотографии, на которой есть Александр. Роберт, попробуй узнать, кто-нибудь сможет состарить лицо с фото, чтобы мы могли увидеть черты взрослого человека. Но, скажу сразу, качество фотографии ужасное.

— Мне кажется, такое только в фильмах бывает, — вставил Чак.

— Да? Тогда ты, Чак, займешься этим с Робертом. Он ищет среди специалистов, работающих на полицейский участок, а ты — в интернете.

Чак цокнул языком, но ничего не ответил.

— Том, ты продолжаешь копать про Александра. Агнес, тебя я попрошу узнать, кто владелец участка, на котором стоял дом Роттеров в городе Ром. Если нужно, сделай запрос. Я вчера доехал до места, хотел посмотреть сгоревший дом, но наткнулся на забор и запертые на добротный замок ворота. Он не ржавый, не старый, обычный металлический замок из магазина.

— Принято, — бодро ответила Агнес.

— И когда истекает срок задержания Петроса?

— У нас в запасе пара дней, я продлила срок задержания в связи с обыском жилища.

— Отлично. Надо еще раз его допросить после обыска, пока он снова не сбежал.

Глава 36

К вечеру Агнес заглянула в кабинет Расмуса.

— Как дела, напарник?

— Движутся, но медленно. Я уверен, что теперь мы идем по нужной тропинке и скоро мы его прижмем. У нас будут такие доказательства, что ему не отвертеться.

— Как из такого миловидного мальчика мог вырасти такой монстр? — спросила Агнес, рассматривая лежавшую на столе распечатанную фотографию первоклашек из города Ром.

— Не знаю, Агнес. Но на все есть свои причины. И когда мы их поймем, все встанет на свои места.

— Если мы ничего не найдем, придется его отпустить. Судья больше не пойдет нам на уступки.

— Тогда будем искать дальше.

— Да, само собой. Но…

— Что такое?

— Я переживаю за тебя.

— За меня? — удивленно спросил Ален.

— Да, ты стал словно одержимый. Раньше для тебя дела были просто работой. А сейчас ты изменился. Ты замкнут, говоришь только по делу. Когда мы последний раз собирались на выходных у тебя? А когда ты заходил ко мне в гости?

— Агнес…

— Да ладно в гости. Когда ты последний раз спросил у меня, как моя жизнь, что нового? Я не жалуюсь, ты у нас никогда не был душой компании. Но хочу тебе открыть глаза: за пределами управления есть жизнь.

Ален только угукнул в ответ.

— Последние дни ты сам не свой, словно поселился в этом преступлении. Ходишь из угла в угол, от страницы к странице, от зацепки к зацепке. Так и свихнуться недолго.

— Я встречаюсь с женщиной, если ты не знала. И как у тебя дела?

— Да? Встречаешься? И как часто?

— Мы каждый день переписываемся.

— Очень удобно. И кто же пишет первым?

— Давай закроем на этом тему. Я пытаюсь найти убийцу и сделать что-то стоящее.

— То есть дела до этого были нестоящими? Все, что мы с тобой делали?

— Я не то хотел сказать. Просто это дело… другое, — начал закипать Ален, заводясь от мысли, что Агнес даже не пытается понять его.

— И чем же? Она умерла, ее уже не спасти.

— Но можно спасти других. Понимаешь, если это тот, о ком я думаю, то я даже не представляю, сколько было преступлений за эти десять лет. Сколько жизней он покалечил. Я хочу остановить его, а не просто поставить галочку и закрыть дело.

— Да, это наша работа останавливать таких парней. Но ты остановишь одного, а появятся двое.

— И что ты предлагаешь? Сидеть и ничего не делать? — вскипел Ален.

— Я предлагаю жить, Ален. И твой отец звонил мне, спрашивал, как ты.

— Ах вот оно в чем дело.

— Нет, не в этом. Ты обидел его и прошел мимо, забыл. Не звонишь ему. Тебе важнее поймать выродка, чем простить отца.

Ален сжал кулаки, его скулы напряглись, челюсть сжалась.

— Уйди, Агнес, — сказал он сквозь зубы.

— Прости, я не хотела…

Но Ален встал и пошел на нее, вынуждая отступить. Когда она была вне его кабинета, он с силой захлопнул дверь. Вернулся к столу, все мышцы были напряжены, глаза блестели от гнева, сердце судорожно барабанило в грудь.

«Я должен его раскрыть. Она никогда меня не понимала! А я не хочу быть больше детективом второго сорта, не хочу быть одним из многих. Я… Я достоин большего. А отец хорош: позвонил, нажаловался. Тоже мне. Может, я и был не прав. А может, прав. Она ушла из-за него. Она бросила меня только из-за него!»

Резким движением он сбросил на пол все, что лежало на столе. Кружка, подаренная Агнес, упала на пол и раскололась на несколько частей, выплеснув остатки чая.

«Да пошло оно все к черту!»

Ален схватил свой пиджак и быстрыми большими шагами вышел из кабинета, из отдела, из здания управления. Прыгнул в машину, закурил сигарету и, нажав на газ, поехал за город. Через час он уже, сидя в машине, курил и смотрел на дом отца, не в силах заставить себя выйти из этого металлического убежища.

— Ален? — сказал удивленно Март, подходя.

Детектив продолжал сидеть в машине. Март приблизился к водительскому окну и