Я также сообщила о том, что именно Евгений Эммануилович за приличную мзду, полученную им от супруги главного конкурента Антона Зиновьевича, внедрил Яну в дом Шадриных, а Яна убедила Галину Герасимовну устроить праздник в честь дня рождения дочери. Как выяснилось, у нее подруга работала администратором в фирме «Фиеста», и они вместе разработали весьма остроумный план похищения Алисы. Администраторша сообщила Агнессе Николаевне, что один из официантов должен уехать на следующий объект после окончания ланча, и попросила пометить в списке, предназначенном для охранника, номер его машины. Для Яны был припасен костюм официанта, и когда она повела Алису в детскую отдохнуть после представления, то подмешала ей в сок снотворного, уложила девочку в дорожную сумку, переоделась в униформу и вынесла спящую из дома.

– Надо же, какую змею ты, доча, пригрела, – укорила Галину Ксана.

Та горестно вздохнула:

– Будет уж вам, мама, мне и так тошно!

– Ладно, с Яной все понятно, – сказала Вера Дмитриевна, – она пошла на это преступление ради денег, чтобы купить себе квартиру. Но вот, убей бог, никак не могу понять, почему Евгений Эммануилович, у которого есть все и который как сыр в масле катается, осмелился на такую авантюру.

– По-моему, обыкновенная человеческая жадность и глупость.

– Я только вот что не поняла, – задумчиво сказала Агнесса Николаевна, – почему именно вам Яна написала письмо угрожающего содержания?

Я смущенно хмыкнула.

– Все дело в том, что я немного не та, за кого себя выдаю.

– Боже, как интересно! – у Веры Дмитриевны аж глаза вспыхнули от удовольствия. – Надо же, я так и предполагала, что вы, Лиза, – агент национальной безопасности!

– Не так круто, Вера Дмитриевна. Я не агент, а всего лишь врач-хирург. Да, действительно, после восьми классов я окончила медучилище и курсы массажистов, ну а потом – академию имени Сеченова. И ныне работаю врачом в хирургическом отделении одной клинической больницы. А к вам на должность сиделки я попала по инициативе Константина Хмелевского, мужа моей сестры, который очень хотел в связи с нынешней известностью Антона Зиновьевича получить фоторепортаж о его семье для своего журнала, потому что ему за это главред посулил премию. К сожалению, я не сумела ему отказать и внедрилась в ваш дом в качестве папарацци. Но это сейчас не суть важно. А важно то, что Павел Петрович «прокачал» мою особу и был склонен считать меня техническим шпионом, засланным к вам конкурентами Антона Зиновьевича.

– Прямо детектив! – радостно воскликнула Вера Дмитриевна.

– Охранник Дима, у которого были романтические, как сейчас принято говорить, отношения с Яной, – продолжила я, – озвучил ей опасения Павла Петровича на мой счет, и она решила, что я ее конкурентка и что меня нужно постараться убрать из дома. Вот поэтому Яна сначала написала мне письмо с угрозами, а потом спустила на меня сторожевых собак.

– Значит, это она меня вправду с вами, Лиза, перепутала, когда по голове шибанула и в бассейн бросила, – задумчиво произнесла Галина и вдруг, спохватившись, что сказала лишнее, зажала рот рукой.

– Как по голове? В какой бассейн? – всполошилась Вера Дмитриевна.

И ее невестке пришлось рассказать о происшествии в ночь с четверга на пятницу.

– Господи, да как же так, доча, – заголосила Ксана, до которой первой дошла трагичность события, – ведь если бы Лиза рядом не оказалась, ты бы так и утопла, – и она кинулась обнимать родное дитятко, – и чего тебя ночью-то в сад потащило?

Галина Герасимовна растерялась, попунцовела и не знала, что сказать.

– Ксения Викторовна, вы же сами говорили, что Галина Герасимовна страдает лунатизмом. А в ту ночь как раз была полная луна, – сказала я и посмотрела на домоправительницу.

Та побледнела, но оставалась, как обычно, спокойной.

– Надо же, какое ужасное происшествие, и вы, Лиза, мне об этом ничего не сказали, – попеняла мне Вера Дмитриевна.

– Вы же сами понимаете, что, учитывая вашу болезнь, я просто не могла волновать вас таким сообщением.

Вера Дмитриевна хотела что-то сказать, даже приоткрыла рот, но потом спохватилась:

– Ах да, моя болезнь, я совсем про нее забыла… Но ведь Галя действительно могла погибнуть… Почему Павел в таком случае отпустил эту девицу? Ее же нужно было в милицию сдать!

– Все дело в том, что Яна здесь ни при чем. Галину Герасимовну ударил по голове и сбросил в бассейн другой человек.

Дамы, словно подсолнухи к солнцу, повернули ко мне свои головы и уставились на меня в изумлении.

– Как другой? – удивилась молодая супруга господина Щадрина.

– Тот человек, который не хотел, чтобы вы были женой Антона Зиновьевича.

– Нет, он не мог этого сделать, не мог! – вдруг воскликнула Галина, закрыла лицо руками и выбежала из комнаты.

– И вы готовы нам назвать его имя? – спросила меня домоправительница, задумчиво глядя вслед покинувшей наше высокое собрание молодой хозяйке, но я заметила, что кончики пальцев, которыми она вцепилась в спинку кресла, побелели аж до синевы.

Вера Дмитриевна уставилась на меня горящим от любопытства взором и подалась вперед так, что я испугалась, что она сейчас выпадет из кресла. Ксана непонимающе вертела головой, глядя поочередно то на меня, то на домоправительницу, то на сватью.

Я помолчала, или, как говорят на театре, выдержала паузу, и посмотрела Агнессе Николаевне прямо в глаза.

– В принципе, да. Но у меня нет прямых доказательств. Есть только косвенные. Вот эта пуговица, – и я достала из кармана перламутровую пуговицу с жемчужиной, – и тот факт, что Игорь Чертков жив-здоров и разводит форель в норвежских фьордах.

– Жаль, что нет прямых доказательств, – сказала домоправительница, устало улыбнулась Ксане и обратилась к Вере Дмитриевне:

– Вы не будете возражать, если завтра я и Зоя возьмем выходной? С этим праздником было так много хлопот…

– Конечно, конечно, я не возражаю, – Вера Дмитриевна пыталась улыбнуться, но на ее лице застыло выражение ошеломления и никак не хотело его покидать.

– Тогда всем спокойной ночи, – и домоправительница вышла из комнаты, тихо закрыв за собой дверь.

– Штой-то я, бабоньки, ничегошеньки не поняла, – протянула жалобно Ксана, но, не услышав от нас ответа, засобиралась уходить, – ну ладно, пойду спать, утро вечера мудренее.

Когда мы остались вдвоем, Вера Дмитриевна горестно воскликнула:

– Даже представить не могу, такой симпатичный парень, спокойный, вежливый…

– Вы о ком?

– Как о ком, о Ване, шофере! Наблюдая с помощью вот этого экрана, – она кивнула головой на плазменную панель, – за обитателями нашего дома, я заметила, что он влюблен в Галю (впрочем, как и она в него), но не ожидала, что из-за ревности он способен на такое.