– Ну, разглядела ты его?

– Издали.

– И как?

– Очень большой.

– Красавец, правда же? Убедилась?

Эвелина специально пригласила молодую соседку, чтобы показать ей своего брата. Магги была инструктором по физиотерапии, лечила недуги заезжих туристов и вела занятия зумбы.

– Только он мрачноватый какой-то.

– Нет, просто серьезный. А сегодня я, дура, сама его расстроила. Завела ненужные разговоры. Ну, ты знаешь… про его женитьбу на беке.

Магги эту историю знала (ее тут знали все!). Из всего, что говорила Эвелина, она запомнила только слово «серьезный». У Магги был опыт общения с двумя «несерьезными» мужчинами в метрополии. Потом она вернулась в Сент-Анн и теперь жила одна и остерегалась связей с мартиниканцами. Ей было тридцать четыре года, хотелось прочных отношений. Конечно, она мечтала о детях, но растить их лучше бы не в одиночку…

– Кажется, он неплохо заботится о сыне, – сказала она, вспомнив, как нежно Спаситель взял мальчика на руки.

– Ты про Лазаря? Он хорошо учится, я спрашивала. И так умно, по-взрослому рассуждает об экологии. – Эвелина засмеялась. – Вбил себе в голову всякие бредни, вегетарианцем заделался!

– Знаешь, я и сама часто об этом думаю, – несмело призналась Магги.

– Хо, никаких проблем! Спаситель – парень не промах.

Удивленная Магги не сразу сообразила, что Эвелина неверно ее поняла. Она думала вовсе не о сексе, а о вегетарианстве!

– Ты на пикник в Де-Салин придешь? – спросила Эвелина.

Что она задумала? Решила, что Спаситель за сутки влюбится в Магги? Хотела ему доказать, что на островах женщины не хуже, чем все его Луизы, вместе взятые? Или просто хотела вернуть себе брата насовсем, отобрать его у Сент-Ивов?

На другой день, вернувшись с пасхальной службы, Эвелина показала Спасителю список гостей. Первой в нем стояла третья жена Ти-Жо и ее пятнадцатилетняя дочь Ортанз. Потом – семеро других детей от двух браков и одного сожительства да два десятка внуков и внучек. Из всех единокровных братьев и сестер Спасителя, о которых их беспечный папаша Фефе Пасавуар забыл и думать, в Де-Салин приедут только шестеро: кладовщик, горничная, почтальонша, а остальные безработные. Они были незнакомы друг с другом, зато каждый слышал о «докторе-психологе», чья трагическая история в 2010 году не сходила со страниц местной прессы. Брак мартиниканца и беке, смерть Изабель Турвиль в автокатастрофе, очень похожая на самоубийство, чудом уцелевший ребенок, которого нашли в овраге пристегнутым к детскому креслицу, слухи, которые распускало семейство Турвиль, о том, что Спаситель дурно обходился с женой, – все это тогда будоражило умы, а со временем обросло еще и домыслами, так что история эта до сих пор не забылась.

– Сколько всего будет народу? – спросил Спаситель.

– С супругами, друзьями, подругами – человек, я думаю, шестьдесят. Плюс моя соседочка Магги.

Спаситель подумал, что речь идет о маленькой девочке.

– И еще Манман Бобуа! – гордо заключила Эвелина.

– Неужели жива?!

– Сто два года, и все зубы свои.

* * *

В хмурое пасхальное воскресенье Габен, Алиса и Поль сидели за завтраком, уткнувшись в свои тарелки, когда из сада в кухню вошел Жово и торжественно объявил:

– Колокола пролетели!

Алиса и Габен переглянулись: о чем это он? Опять армейский жаргон? А вот Поль сразу сообразил:

– Жово, ты спрятал в саду шоколадные яйца?

– Ничего я не прятал, – возмутился старый головорез, оставшийся в душе ребенком. – Чему вас только в школе учат? Колокола в Страстной четверг улетают в Рим, а в пасхальное воскресенье возвращаются на свои колокольни и по пути разбрасывают яйца – вот и вам в сад накидали.

Словно в подтверждение его слов на соседней колокольне зазвонили колокола, призывая прихожан на службу, а весь сад озарился солнцем.

Пасха!

Габен, Алиса и Поль выбежали с веранды на поиски шоколадных яиц и первым делом натолкнулись на… кролика. Сияя золотой фольгой, с колокольчиком на шее, он задумчиво сидел возле одного из крестиков на кладбище хомячков, где уже покоились Баунти, Спасён и мадам Густавия № 1. Чуть дальше, на качелях, сидела на яйцах курица, за розовый куст зацепился колокольчик, а под перевернутым керамическим горшком притаились шоколадные монетки в золотых обертках. Габен заглянул в сарай для инструментов, и правильно сделал: на велосипедном седле красовалось перевязанное лентой яйцо. На всякий случай он приподнял крышку старого дровяного сундука, и тут его ждала самая поразительная находка. В сундуке, еле прикрытый верхними поленьями, лежал пистолет-пулемет «стен», который Спаситель два года назад конфисковал у Жово. «Так себе тайник», – подумал Габен и положил поленья на место. Он не знал, что Жово давно отыскал свое оружие и вдобавок припрятал там два магазина по тридцать патронов в каждом – хватит, чтобы при необходимости устроить знатную зачистку.

– Добычу делим поровну? – предложил Поль, почувствовав себя пиратом.

Сладости свалили в кучу на большом кухонном столе.

– Это что такое? – удивилась Луиза, пришедшая позже всех.

– Пасхальные колокола пролетали, мадам Луиза, – ответил Жово.

– О, зачем же вы… – растрогалась Луиза и подумала о скудной пенсии старика. – Дети, вы поблагодарили Жово?

– При чем тут я, – проворчал он. – Это все колокола.

Алиса приступила к дележу трофеев. Каждому досталось по крупной фигурке и по несколько шоколадных монет.

– Постой, а где доля Лазаря? – вмешался Поль.

– Лазарь обойдется, – отрезала Алиса. – Он себе нежится на пляже и лопает крабов.

– Али-и-и-иса! – хором пристыдили ее Поль, Габен и Луиза.

Но в глубине души все они чуточку завидовали Спасителю и сыну, встретившим Пасху на морском берегу. Луиза сама уговаривала Спасителя съездить на несколько дней отдохнуть к антильской родне, но теперь у нее внезапно закралось опасение: а вдруг он не вернется!

* * *

В понедельник начался праздник крабов: крабы вареные, фаршированные, пирог и фрикасе из крабов, матуту – куда столько!

– Я не буду их есть, – сказал Лазарь за завтраком.

– Значит, ты не настоящий мартиниканец, – отчеканила Эвелина. Что-что, а отпустить колкость тому, кто неосторожно задел ее, она умела.

– Я такой же мартиниканец, как ты!

– Скажи это своему отцу! – захохотала Эвелина.

В соседнем домике прихорашивалась Магги перед зеркалом в ванной комнате. Пляжное платьице с тонкими бретельками мини-мини, шлепанцы с блестками, и совсем уж мини-бикини. Оленьи глаза, изящная шея – какая нежная хрупкая женщина! Но широкие плечи, мускулистое тело спортсменки тут же развеивали эту иллюзию. По натуре Магги была разумная женщина, но Эвелина заморочила ей голову, и она всерьез стала мечтать о докторе Сент-Иве, которого видела только мельком. Ей понравился его рост – в ней самой метр семьдесят пять, они будут прекрасно смотреться рядом. «Пасха, Пасха, о-ле-ле, будут крабы на столе», – напевала она.