— Прикоснись ко мне? — попросил он, дыша горячо в губы, смотря из-под полуопущенных ресниц, как наливаются ягодным соком ее губы.

Агна положила несмело ладонь на его плечо, провела вверх к шее, а потому убрала руку, густо краснея.

— Я не могу, — выдохнула она.

Он взял ее руку, увешенную тонкими обручами, которые подарил ее сегодня, поцеловал в середину ладони, положил себе на грудь.

— Я помогу, — взял другую руку и завел их за спину, притягиваю княжну к себе плотнее, накрывая губы своими губами и опуская ее ладони на свои бедра ниже поясницы.

Агна возмущенно задохнулась, но Анарад не позволил ей говорить, лаская ее ртом. Выпустил руки, обхватив ее лицо и углубив поцелуй, она продолжала его обнимать несмело и робко, но не убрала рук — это была победа. Подхватив ее под бедра, Анарад вошел в нее, медленно заполняя ее.

— Ты не уйдешь от меня, Агна, — шептал глухо, — скажи, что не уйдешь? — толкнулся плавно, так, что Агна ухватилась за него крепче, удерживаясь на краю стола, прогнулась. — Скажи — я никуда не уйду от тебя, Анарад…

Он скользил в мягкую туго обхватывающую его глубину, но теперь уже свободно — Агна раскрывалась, как нежный весенний цветок, как чистая речная кувшинка, отдаваясь ему робко. Агна хотела его, ей нравилось его чувствовать в себе — Анарад мог различить это легко. Он задвигался быстрее, подхватив колени, раскрывая их шире, Агне пришлось откинуться, опершись ладонями о стол, сжимая мышцы живота и лона, когда он принялся беспрерывно скользить в ней, крепко обхватив талию, сдавливая пальцами, наблюдая, как меняется ее лицо, как опускаются ресницы, бросая бархатные тени на щеки, как дрожат крылья носа в рваным дыхании, и раскрываются губы, а в нем нарастает напряжение — дикое необузданное, застилающее разум.

— Скажи, Агна… Скажи — я никуда не уйду от тебя, Анарад…

Агна запрокинула голову, вздрагивая от его тугих твердых толчков, вскрикнула, когда он, оперившись о края, вошел до упора, теперь гораздо медленней и плавней двигая бедрами в упругом влажном тепле.

— Я… никуда не уйду… от тебя… — срывались рвано слова с ее бурых от поцелуев губ, когда, он достиг вершины наслаждения, толкаясь в нее и рассеивая последние силы, — Анара'аад… — простонала Агна его имя, когда Анарад выплеснул в нее свое семя.

Агна уже давно проснулась, но шевелиться и открывать глаза боялась. В клети уже давно посветлело, тепло от тела Анарада окутывало. Он спал — Агна слышала его размеренное дыхание. Да и пошевелиться было невозможно — его ноги переплетены с ее, а рука княжича обнимали ее, пленив, и она чувствовала его тяжесть. Странным было это все: просыпаться вот так с ним в одной постели, чувствовать запахи, смешавшие в один-единственный, странно было видеть непреклонного и непримиримого княжича таким. Агна была в замешательстве. Анарад был другим, и казалось, что вот-вот станет прежним, посмеется над ней, вновь возьмется поддевать, пуская язвительные слова — Агна ждала этого, но ничего этого не происходило. Да и, признать, сама она словно растворилась в этом горячем водовороте чувств, что на нее нахлынули, и хотелось зацепиться за что- нибудь, обрести устойчивость. Вновь и вновь срывалась с берега и уносилась прочь, когда Анарад касался ее, лаская, хоть она и сопротивлялась, но это было невозможно — ее твердость становилась безнадежно хрупка, едва он брал ее. И тот пыл, с которым она отдавалась ему, пугал Агну еще больше. Хоть умом пыталась изо в сих сил держаться, но тело, едва он прикасался к ней губами и сильными руками, когда она чувствовала наполненность внутри, что оказалась приятной, каждая частичка отзывалась на это вторжение мгновенно, и удивило, что могла принять его, едва пытаясь хоть что-то сообразить. И невозможно было сохранять непреклонность и устойчивость, когда он вот так смотрел в глаза, когда закручивался в них вихрь того, что Агна не знала и не понимала. А потом лицо заливало жаром, когда она начала вспоминать, как он ласкал ее везде так смело и бесстыдно, что Агна была готова вспыхнуть опалившим перышком.

Она пошевелилась, не в силах больше думать о том, убегая от мыслей и рождающихся внутри щекочущих чувств. Звякнули тонкие обручи на запястье, Агна покосилась на спящего рядом Анарада, ко тот не пробудился. Она чуть задержалась, наблюдая его, и внутри расцветало что-то новое. Агна не могла понять, что именно, просто отмечала, что этот чужак, ворвавшийся и расколов всю ее жизнь, теперь спал рядом, и лицо его было лишено суровости и угрозы, что напускал на себя княжич. Во сне он был похож на юношу с чуть нахмуренными бровями, с немного растрепанными по подушке темными волосами, с трехдневной порослью на лице. Все его сильное тело будто слеплено из горячей стали. Агна втянула в себя больше воздуха, закусив нижнюю губу, осторожно взяв его тяжеленную руку, оплетенную жгутами вен, с себя убрала, бесшумно переместилась на край постели, выскальзывая из захвата, прикрыв руками голую грудь, потянула на себя покрывало, завернувшись быстро в него, поднялась, ступая босыми ногами на теплый пол. В то утро у нее болело все тело, а сегодня — даже удивительно — испытывала легкость, хотя отголоски напряжения где-то еще туго перетекали в мышцах, но не были такими обременительными, скорее, наоборот — приятными даже, расслабляли, вынуждая чувствовать всю себя. Агна прошла к окну и вздохнула свободно. Опускаясь на лавку, подбирая под себя ноги.

Агна смотрела в пол невидящим взглядом, пытаясь собрать все воедино, начиная с того мига, как увидела Воймирко. Признать, то, что она слепо пошла за ним, приводило в замешательство. Агна втянула в себя теплый сладкий запах, что витал здесь, повела плечами от пробежавшей по спине прохлады. Было тревожно за Воймирко — где он сейчас? Агна все думала, как развязать этот туго сплетенный узел, как освободить жреца от преследования Анарада? Найти Воруту. Найти… И как бы Агна не крутила эту мысль в голове, а приходила все к одному — нужно иди на капище.

Анарад пошевелился, и покрывало соскользнуло с него, сбиваясь на бедра, открывая глазам твердый живот, на котором росли к паху темной дорожной жесткие волосы и расходились в треугольник завитков. Агна застыла и отвернулась смущенно, да только повернулась вновь, когда Анарад вскочил, смотря на то место, откуда она только что сбежала, повернулся, оглядывая клеть. Его взгляд застыл на ней, в одно мгновение в глазах его сгустился сумрак, скрывая на дне вспыхнувший смятение — куда княжна подевалась. Он, уже не спеша, поднялся, потянув за собой покрывало, обмотав его вокруг бедер. Агна поднялась, поздно спохватившись, что нужно было, пока он спал, одеться, хотя, если он захочет раздеть ее, ему не то составит труда. Едва она шагнула, как оказалась в плену горячих рук, вновь став его добычей. Он убрал волосы с лица, коснувшись губами щеки, шумно втянул в себя воздух, и грудь его как-то тяжело поднялась.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он глухим ото сна голосом.

— Лучше, — ответила Агна и пожалела, потому что Анарад беззвучно улыбнулся.

Но имела в виду другое, что пора бы вернуться в детинец, но сказать об этом не смогла, стоя в кольце его рук, босая и растерянная, ощущая, как его тело стремительно пробуждается. И когда Анарад вновь пожелал ее целовать, она увернулась, но выскользнуть из его рук не вышло, потому что — Агна поджала губы