Он заметил, что даже всегда беспечный Тур грызет мясо безохоты, брови сдвинуты, глаза уставились в одну точку. Мысленно сын Аснерда ужепредает огню эти гнезда, бросая в огонь колдунов и наездников. Сейчас емуподсунь вместо мяса щепку, съест и не заметит.

На тринадцатый день горы выросли настолько, что загораживалиполовину неба. Придон с трепетом смотрел на эти стены. Совершенно голые,цельные, почти без трещин, выглядели противоестественными, чужими, попавшими вблагословенную Артанию, страну богов и героев, из какой-нибудь преподлейшей…даже не Куявии, а еще более подлой, чуждой и далекой от человека страны.

– След бога, – вырвалось у него непроизвольно.Олекса взглянул внимательно, в глазах вопрос, потом кивнул.

– Похоже, – сказал он медленно. – Но какойдолжна быть ступня…

Примерно так же, ступая по размокшей глинистой земле,человек оставляет глубокие следы. Здесь по краям вмятины приподнимается воттакой же кольцевой барьер, окружающий след.

А Тур покрутил головой в великом удивлении:

– А где другой след?

– В другой стране, – ответил Олекса. Подумав,добавил: – Кто знает, может быть, наткнемся. Тур буркнул:

– Если в Артании. А вдруг в Куявии… или вообще вдальней стране колдунов?.. Я не думаю… Эй, вон там у подножья, если неошибаюсь, настоящие дома!.. Нам повезло, ребята. Нам здорово повезло!

Он гикнул, конь сорвался с места, Тур пригнулся к конскойшее, ринулся как стрела, и сколько Олекса и Придон ни пытались догнать, Турнесся впереди, пока сам же не натянул повод.

Последнее зеленое пятно артанской Степи, понял Придон схолодком в сердце. Вообще-то уже сутки едут по сухой земле, даже не по земле, апо нечто выжженному, будто на той стороне гор солнце приходит в ярость ивыжигает землю безжалостными лучами. Но главное, что теперь рассмотрел иПридон, это три дрмика, наполовину вкопанные в землю прямо в середине зеленогопятна.

– Там огороды, – сообщил остроглазыйОлекса. – Скот… Куявы сюда забрались, что ли?.. Ага, вон гуси идут… Озеране видно, где же плавают?

Тур буркнул:

– А вдруг здесь гуси не плавают?

– Да? А что делают?

– Бегают, например. Олекса оскорбился:

– Ты еще скажи, летают!

Придон молча пустил Луговика вперед. Тот понесся резво,впереди ровный спуск. Сзади загремели копыта, Тур и Олекса попытались настичь,но, когда Луговик чуял близкий отдых, его не смогла бы догнать и летящаястрела.

Лишь вблизи домов Придон вынужденно натянул поводья. Нельзя,чтобы жители сочли за нападение, только удача может спасти героя от ударакопьем в бок из темного и тихого окна, но достоин презрения тот мужчина,который надеется на удачу или желает ее другим.

Луговик шел настороженно, прядал ушами. Что-то не нравилось,да и сам Придон невольно опустил ладонь на рукоять топора. В любом селе всегдапервыми встречают собаки, потом ребятишки, и те и другие галдят, вопят, скачут.

Потом выглядывают старухи, на них никто не зарится, мужчинвыдает за крепкими заборами скрип натягиваемых луков, а молодые женщины непоказываются очень долго.

Когда все трое подъехали к среднему дому, из темноты входавыступил человек, низко поклонился.

Придон сказал с неудовольствием:

– Ты чего так кланяешься? Артанин должен держатьсягордо.

Селянин сказал кротко:

– Пустому мешку трудно держаться стоймя.

– Что-что?

– Бедность сбавляет гордость, – объяснил селянин.Тур коротко хохотнул.

– Мудро сказано. Но почему бедность? Ты сюда убежал, какпонимаю, чтобы не платить подати. Так что должен быть богатым, как тцар!..Ладно, можешь не отвечать, а то придется признаться, что все пропиваешь…ха-ха!.. Скажи, здесь поблизости есть проход на ту сторону?

Селянин, ничуть не удивившись, снова поклонился так женизко.

– На конях – нет.

Придон нахмурился, Олекса и Тур заворчали. Наконец тот жеТур сказал с неудовольствием:

– Да понимаю, понимаю, что на конях через горы неполезешь… но все равно это противно! Ну прямо как…

Он запнулся, подыскивая слово, Олекса подсказал ехидно:

– Как люди.

– Как куявы, – огрызнулся Тур. – Или хужетого, славы. Ладно, что скажешь, Придон?

Придон посмотрел на заходящее солнце. Оно казалось зловещим,чересчур багровым, размытым, словно опускалось через плотный дым.

– Заночуем, – : ответил он. – А утром пойдемчерез эти горы.

– Без коней? – спросил безнадежно Тур.

– Без коней, – ответил Придон тяжело.

Они расседлали верных четвероногих друзей, селянин клятвеннообещал сберечь в сохранности, Придон оставил Олексу и Тура разделыватьподстреленного по дороге молодого сайгака, заглянул в единственный сарай, несюда ли поставить коней…

Отшатнулся от тяжелого застойного запаха. Кроме обычныхзапахов пота, мочи и грязного белья, в лицо ударили и начали обволакиватьмощные липкие ароматы гниющего зерна, птичьего помета.

По всему громадному сараю куры сидели на помостах тесными,уходящими в полумрак рядами – белые, неподвижные, похожие на комья грязногоснега. От одной оторвался белый комок, с мокрым шлепком ляпнулся на пол,расплескавшись звездочкой. Вообще весь пол белый, это отсюда растаскивают наподошвах белые следы, которые он не сразу распознал.

Воздух заполнен металлическим звоном. Крупные мухи с зеленымотливом кружились в курятнике, как в вихре. И жужжали так, что у него зазвенелов черепе.

Он сплюнул, поспешно закрыл дверь. Впрочем, куры – самоенадежное здесь: еду найдут сами, а убежать некуда.

Олекса и Тур уже поджаривали на углях свежее мясо. Селянин иего жена, такая же серая, словно присыпанная пылью, предложили гостям похлебкуиз куриных потрохов.

Их, в свою очередь, угостили сайгачиной. Перекусив, Придонначал дремать, от очага хорошее тепло, как будто по весне пригревает бок,обращенный к солнцу. Олекса и Тур завели разговор про странные горы и дивныхлюдей, что по ту сторону, о волшебных вещах, что привозили оттуда герои.Женщина вскоре ушла мыть посуду, а селянин больше помалкивал, почтительнослушал.

Тур сказал завистливо:

– Я слышал, что одному вообще удалось украсть там ковер-самолет!..За ним погнались, но он расстелил ковер, сел и велел нести обратно в Артанию…

– Я слышал, – перебил Олекса, – что укралслав.

– Ха, слав!.. На такое способны только артане!

– Но тогда бы мы знали о таком ковре…