– И эта самая медсестра видела, что Дмитриев давал вашей пациентке препараты?

– Ну, похоже, она просто не вовремя зашла в ординаторскую и случайно прочитала название на одной из упаковок. Я просто сложил два и два.

– И вы предъявили претензии Павлу на том самом вечере в честь годовщины открытия Центра?

– Вот именно, но он все отрицал, сказал, что я пытаюсь его «подсидеть»...

– И вы его ударили?

– Не сдержался.

– Хорошо, что же все-таки случилось потом?

– После того, как нас растащили? Да ничего особенного. Девица, которую я, по глупости, привел на вечеринку, напилась как сапожник. Если бы не одна из ординаторов, Лиля, мне вряд ли удалось бы ее до дому дотащить – ее тошнило всю дорогу, приходилось останавливаться...

– Значит, Лиля Перова не проводила с вами ночь?

– Разумеется, нет!– фыркнул Кан. – Я же не извращенец-педофил!

– Почему – педофил? – удивился Карпухин. – Этой Лиле, если не ошибаюсь, почти двадцать пять?

– Да не знаю я, сколько ей лет, но выглядит она на тринадцать.

– Возможно, возможно, – пробормотал майор, припоминая внешность ординаторши. Она и в самом деле походила на школьницу.

– Я попросил ее «прикрыть» меня, потому что понимал, что меня станут подозревать в убийстве Павла в первую очередь. Я его не трогал – в этом просто не было никакого смысла!

Карпухин склонен был с ним согласиться: если Кан и в самом деле не знал о подлянке, которую ему подкинул коллега, то все так называемые «улики» против него теряли всякую силу. С другой стороны, хирург мог неплохо сыграть роль положительного персонажа, поэтому майор не торопился делать выводы: однажды он уже поддался искушению.

* * *

Отсидев около двадцати минут в небольшой комнате, заполненной людьми, и выслушав не меньше трех душещипательных историй «чудесного» исцеления, время от времени прерываемых комментариями «координатора», которая, судя по впечатлению девушки, если и имела отношение к психологии, то весьма отдаленное, Лиля решила потихоньку удалиться. Ей повезло, и в коридоре никого не оказалось. Лиля вернулась к дверям «молельни», но они оказались заперты на большой висячий замок. Тогда она направилась к лестнице в самом конце коридора. Спустившись на один пролет, Лиля услышала приглушенные звуки – то ли удары, то ли мерное отбивание ритма. За тяжелой железной дверью что-то происходило, но едва девушка поднесла руку к ручке, как дверь распахнулась ей навстречу, и на пороге возник здоровенный парень с бритым затылком.

– Тебе чего? – не слишком дружелюбно поинтересовался он.

– Мне... я... это – искала туалет! Видимо, дверью ошиблась, – пробормотала она, пытаясь разглядеть, что же все-таки происходит за широченной спиной «неандертальца».

– Это – спортивный клуб, – сказал он. – Туалет здесь есть только мужской, так что давай, иди отсюда!

Лиля не стала дожидаться повторного приглашения «выйти вон» и поторопилась подняться наверх. Взглянув на часы, она увидела, что уже половина девятого вечера. Люди постепенно расходились. Ей бы тоже желательно последовать их примеру, но как она могла оставить «дубовый листок» в лапах мошенников? Нет, она во что бы то ни стало должна попасть в «молельню» и попытаться вызволить материнскую память! Пробираясь навстречу людскому потоку, девушка обнаружила в одной из ниш дверцу, ведущую, судя по всему, в кладовку. Дождавшись, пока коридор на некоторое время опустеет, Лиля юркнула внутрь, замирая от страха и одновременно от возбуждения: она испытывала подобные ощущения, лишь когда Никодим позволял ей присутствовать во время сложных операций. Шум за дверями постепенно смолкал, и Лиле оставалось надеяться, что никому не придет в голову затеять уборку: спрятаться в кладовке было совершенно негде, так как даже маленькое тельце Лили едва помещалось в компании нескольких швабр, пары ведер и тряпок для мытья полов. Через некоторое время раздался характерный лязг – охранник запирал дверь на щеколду изнутри. Что ж, сейчас у нее другие проблемы, а потом придется поразмыслить еще и над тем, как выбраться отсюда!

Чуть приоткрыв дверь, с сердцем, колотящимся где-то в области горла, Лиля высунулась наружу.

– Ну что, выгружаем подаяние? – услышала она требовательный вопрос. Значит, в помещении остался кто-то еще? Это плохо: чем больше народу, тем труднее будет потом улизнуть.

– А ты че тут делаешь, Петро? – отвечал другой голос. – Надька перестала нам доверять, что ли?

– Ты же знаешь, Макарыч, он – человек подневольный: что жена скажет...

Это уже третий! Да сколько же их тут вообще?!

После этого раздался скрежет двери – очевидно, мужчины сняли замок с двери «молельни» и распахнули ее. Холодея от ужаса, Лиля медленно двинулась вдоль стены. К счастью, все уже вошли внутрь, оставив створки двери приоткрытыми, и Лиля смогла заглянуть внутрь.

– Ну, какой сегодня улов? – спросил один из них, и Лиля узнала в нем охранника.

– Да так, рыжья[6]немножко... Зато серебришка – полным-полна коробочка!

– Ну-ка, дай я!

Словно жадные бомжи в помойных баках, вся троица принялась копаться в медных чанах, время от времени удовлетворенно вскрикивая и показывая друг другу свои «находки».

– Тут тыщ на двести-триста будет, – удовлетворенно заявил полный, седовласый мужчина с редкой бородкой, которого Лиля раньше не видела. Судя по уважению, которое ему выказывали двое других, именно он являлся «проверяющим» от самой Надежды, которому было поручено проследить за процессом.

– Надька сказала, разделять все, – сказал тот, кого называли Макарычем. – Цепи – к цепям, браслеты...

– Да ладно, короче – все ясно: делить, так делить! – перебил третий, и «работа» закипела. Один из мужчин пригоршнями вылавливал из чанов золотые и серебряные изделия, а двое других аккуратно раскладывали их кучками прямо на полу. Лиля с горечью осознала, что потеряла мамин кулон навсегда: как, спрашивается, она сможет отобрать его у трех здоровенных мужиков?!

Дальше наблюдать не имело смысла, и Лиля на цыпочках вернулась туда, где пряталась до этого. Ей оставалось лишь попробовать выполнить вторую часть плана и попытаться проникнуть в одну из комнат, оборудованных компьютерами, пока мужчины заняты опустошением чанов. Почти все двери уже успели закрыть на ключ, но одна, та самая, где сидела Людмила в компании еще парочки теток, оказалась доступной. Лиля понимала, что времени у нее в обрез, поэтому она смогла осуществить лишь беглый осмотр. В конце кабинета стояли два стальных сейфа. Лиля не была знатоком в этой области, но поняла, что сейфы оборудованы кодовыми замками. Это означало, что никакие ключи не помогут их открыть – даже и думать нечего. Компьютеры были выключены, и Лиля решила, что все равно не сумеет разобраться, ведь данные наверняка защищены паролями, поэтому перешла сразу к длинным полкам вдоль стены, заполненной тонкими папками. Взяв первую из них, она сразу поняла, что папки – досье на «прихожан» «Святого источника». Там были имена, адреса, телефоны и краткая информация о доходах. Больше всего Лилю поразили небольшие таблицы, напоминающие бухгалтерскую отчетность, графы которых были озаглавлены: «ожидаемые поступления», «реальные поступления за неделю», – «реальные поступления за месяц»... Глаза девушки полезли на лоб от цинизма, которым дышала каждая страница этих «отчетов»! Она лихорадочно пыталась найти среди папок, расставленных не по алфавиту, фамилию Жихаревой, но так и не смогла, поэтому вырвала из стопки наугад три штуки и дрожащими руками сунула в сумочку. Она не представляла, что станет с этим делать, но у нее еще будет время над этим поразмыслить. Может, стоит обратиться в милицию? Или, еще лучше, к тому следователю, что ведет дело Кая?