работать в скафандре. У вас в коконах - автономная система дыхания.

Он проследил, чтобы все разошлись по каютам. Вера прошла, заглядывая в двери, и успокоение кивнула капитану.

- Как твой больной?

- Чувствует себя хорошо. Меры безопасности приняты.

- Теперь твоя очередь.

Затем он поднялся в центральный пост, откуда можно было контролировать весь корабль.

- Доктор, вы на месте? - спросил он по унифону.

- У меня все в порядке.

- Ждите сигнала.

Устюг переключился на инженерный пост.

- Рудик, у тебя?..

- Накопители полны. Все в норме.

- Сейчас начало, следи.

- Есть.

- В случае чего - действия по тревоге.

Он снова переключился на физика.

- Внимание, доктор. Мы готовы. Можете начинать.

- Ага, - нетерпеливо пробормотал физик. - Давно пора.

Капитан смотрел на приборы. Прошла секунда. Вторая. Стрелка питателя дрогнула. Капитан напрягся, уперся ногами, схватился за подлокотники. Это он проделал машинально, не думая. Стрелка еще помедлила. И вдруг рванулась в сторону.

Корабль едва ощутимо дрогнул.

Гулкий, сдвоенный удар, усиленный резонатором осевой шахты, донесся снизу. Потом наступила тишина.

Стрелки медленно возвращались на место. Зажглись индикаторы накопителей: устройства вступили в работу, чтобы пополнить расход энергии.

Табло тревоги не загорелось. Значит, герметизация корабля не нарушилась.

- Инженер! - окликнул Устюг. - Что у тебя?

- Все в порядке.

- Следи, - сказал капитан и торопливо направился к выходу.

Он распахнул дверь, и осевая шахта донесла до него многократно усиленное "Ура!"

Капитан облегченно вздохнул. Затем кинулся вниз, прыгая через ступеньки.

Навстречу ему поднималась процессия. Коконы опустели сразу же после удара.

Физика, живого и здорового, несли на руках. Это был триумф.

Прижавшись к переборке, капитан пропустил их и пошел вслед за процессией в салон.

- Вина! - крикнул Истомин. - Вина!

- Вина!- подхватил Валентин, никогда в жизни не выпивший и глотка.

Вера выбежала, Даже не взглянув на капитана. Физику позволили ступить на пол только рядом с его стулом во главе стола, на месте, которое он - как-то так получилось - занимал все последние недели.

- Итак, доктор? - спросил Устюг.

- Полный успех, капитан! - блестя глазами, почти крикнул физик. Он стоял во главе стола, все еще опираясь ладонями о плечи Еремеева и писателя; он словно обнимал их.

Успех и в самом деле был блестящий. Все подтвердилось. Было, правда, одно неучтенное явление - слабый взрыв в самом углу обширного помещения, в стороне от установки, - но этим он займется потом. На решение основной задачи взрыв не повлиял, а причина его отыщется.

- Да, все блестяще подтвердилось! - повторил он. - Пространство можно искривить нужным образом, и вещество, проходя через него, меняет свой знак! Создана модель события, происшедшего - с нами. - Он громко, счастливо засмеялся. - Земля копалась бы сто лет, а нам удалось. И в какой обстановке! Мало того, что пришлось чуть ли не создать теорию...

- Доктор, - вмешался Нарев, тоже улыбаясь. - Вы вовремя упомянули о. Земле. Всем хотелось бы знать: значит, мы скоро сможем пуститься обратно?

Физик пожал плечами.

- Да, конечно же! - сказал он. - Но вы не понимаете главного. Происшествие с нами - это всего лишь частный случай, послуживший поводом... Мои решения охватывают куда более широкий круг явлений, и наука будущего...

- Значит, все в порядке? - снова перебил его Нарев. Смотрел он в этот миг на Милу. - Что же нам предстоит сделать, чтобы тронуться в путь?

- Ах, господи! - сказал физик. - Ну, хорошо. Для того, чтобы от модели перейти к кораблю, нам придется оперировать мощностью порядка... сейчас...

Он помолчал и назвал число.

- Это ведь несложно, капитан?

Капитан ответил не сразу. Он открыл рот и закрыл снова. И лишь после этого отрицательно покачал головой.

- Мы не обладаем и десятой долей этой мощности, - глухо проговорил он. - Это невозможно.

- Простите, что? - сказал физик. - Как это - невозможно?

- У нас неограниченный запас энергии. Но ведь вам не надо объяснять разницу между энерией и мощностью?

В мертвой тишине раздался негромкий свист Нарева.

- Значит, все зря, - резюмировал он.

Физик медленно, непроизвольно поднял ладони и закрыл ими лицо. Тишина зрела, как лавина, готовая обрушиться. В следующий миг Карачаров отнял руки.

- Что вы говорите, Нарев! - крикнул он. - Что - зря? Сделано открытие, а вы...

Он умолк, глядя на людей. Он не встретил ни одного взгляда: все разом опустили глаза.

- Это ведь наука, - пробормотал физик, глядя на чашку с так и не выпитым вином.

Вера вбежала с новой бутылкой и остановилась, пораженная тяжелым безмолвием.

- Не нужно. Уберите, - сухо сказал ей капитан.

Глава десятая

Ни капитан, ни инженер Рудик, на котором разочарования, кажется, нисколько не отразились, ни на ватт не ослабили освещение пассажирских палуб. И все же на борту стало как будто темнее. Может быть, потому, что люди перестали улыбаться.

Они сидели в каютах или шатались по саду, медленные и сумрачные. Внизу, в бывшей туристской палубе, приборы Карачарова понемногу покрывались тончайшим слоем пыли. Все кончилось, все было потеряно. Переход от надежды к безнадежности тяжелей перехода по бесплодной пустыне, хотя и совершается порой намного быстрее.

В этот поздний час Нарев мог ожидать всего, что угодно только не того, что Мила окажется в его каюте. Она была одета кое-как - видно, уже ложилась, но какая-то мысль заставила ее вдруг прийти сюда. Может быть, она даже не понимала как следует, что делает - взгляд ее был отсутствующим, выражение лица - растерянным. Во всяком случае, так показалось путешественнику, который и сам растерялся.

- Садитесь, друг мой, садитесь...

- Я? Зачем? Ах, да... Нарев!

- Говорите, я вас слушаю.

- Что происходит? Что с нами станет?

- Не унывать, друг мой, только не унывать! Будем искать... мы найдем возможности.

Вряд ли смысл слов дошел до нее: она